"Чего мы ждём?" – спросил Арио.
"Если мы выбежим на пустую улицу, – ответил Годфри, – то привлечём слишком много внимания. К тому же, нас могут схватить. Нужно подождать"
"Подождать чего?" – не отступал Мерек. Он был раздражён.
Годфри пожал плечами. Его план распадался на части.
"Я не знаю", – сказал он.
Они завернули за угол, и их взглядам открылся весь город. Вид Волусии внушил ему трепет и ужас.
Это был самый невероятный город из всех, что ему доводилось видеть. Годфри, как сын короля, бывал в больших городах, древних городах, богатых и неприступных городах. Он гулял улицами красивейших столиц мира. Мало какие из них могли сравниться с Саварией, Силезией, а тем более – с Королевским Двором. Его не так легко было впечатлить.
Но он никогда не видел ничего подобного. В этом городе была и красота, и порядок, и власть, и богатство. Больше всего в глаза бросалось богатство. Особенно Годфри поразили статуи божеств. Они были всюду, и Годфри эти боги были неизвестны. Один выглядел как бог моря, другой – неба, третий – холмов… Повсеместно люди останавливались у статуй и кланялись им. Но все их превосходила грандиозная золотая статуя в сто футов высотой, изображавшая саму Волусию. У её подножия толпы народа стояли низко склонившись.
Кроме этого Годфри удивила безукоризненная чистота и опрятность мощёных золотом улиц. Дома были построены из безупречно обтёсанных и подогнанных камней, так что стены были идеально гладкими. Город простирался, насколько хватало глаз, до самого горизонта. По каналам плавали узорчатые позолоченные лодки, изящно скользя вдоль улиц.
Город был полон света, отражавшегося от залива, и несмолкающего плеска волн. Построенный в форме подковы он будто обнимал берег залива, и волны разбивались о его золотую дамбу. Блики с океана, лучи двух солнц в небе и обилие золота делали Волусию, в буквальном смысле ослепительной. Её великолепие обрамляли две устремлённые в небо колонны – символы силы – при входе в залив.
Этот город был призван устрашать и подавлять свои богатством, и он прекрасно справлялся со своей задачей. В Волусии были собраны все достижения цивилизации, и, если бы Годфри не знал о жестокости его обитателей, то сам бы захотел здесь жить. Всё тут отличалось от Кольца. Города Кольца строились для обороны, для защиты их жителей. Они были скромными и неприметными, как и его народ. Города Империи, напротив, были открытыми и бесстрашными, и излучали благополучие. Годфри подумал, что это естественно, ведь им неоткуда было ждать нападения.
Годфри услышал гвалт впереди, и когда они вышли из переулка, перед ними внезапно открылась огромная каменная площадь, за которой плескался залив. Здесь пересекались все городские магистрали, и дюжины улиц расходились оттуда во всех направлениях. Фрагменты площади им пока виднелись в арке, ярдах в двадцати от них. Годфри понимал, что стоило их процессии пройти через эту арку, и они окажутся на открытом пространстве, у всех на виду. Тогда им не ускользнуть.
Ещё больше Годфри смутило, что толпы рабов прибывали со всех концов. Закованных в кандалы рабов всех рас надзиратели тащили к высокому помосту на берегу океана. Их заставляли забираться на помост, где имперские богачи могли их рассмотреть и сделать ставки. Там проводилось что-то вроде аукциона.
Послышались одобрительные возгласы, и Годфри мог наблюдать за тем, какой-то имперский дворянин осматривал челюсть белокожего раба с длинными густыми волосами. Дворянин удовлетворённо кивнул, и подошедший надзиратель надел на раба колодки, будто завершая сделку. Затем он схватил раба сзади за рубашку и швырнул его с помоста. Тот полетел лицом вниз и сильно ударился о землю, и под удовлетворённые крики толпы солдаты утащили раба прочь.
С другой стороны подошла ещё одна группа рабов, из которой на глазах у Годфри вперёд вытолкнули самого высокого сильного и здорового раба. Солдат Империи занёс свой топор, и раб зажмурился.
Но надзиратель разрубил его оковы, и лязг цепей, упавших на мостовую, был слышен по всей площади.
Раб растерянно посмотрел на надзирателя.
"Я свободен?" – спросил он.
Но несколько других солдат тут же бросились к нему, схватили под руки и поволокли к подножию огромной золотой статуи у кромки залива – ещё одного изображения Волусии – чей палец указывал на море, шумевшее у её ног.
Толпа подступила ближе, когда солдаты заставили пленника нагнуться и прижали его лицом к ногам изваяния.
"НЕТ!" – вскричал мужчина.
Имперский солдат снова поднял свой топор и, на этот раз, обезглавил раба.
Толпа встретила его поступок ликующими возгласами, а затем все упали на колени и поклонились до земли статуе, с ног которой стекала кровь.
"Жертва нашей великой богине!" – прокричал солдат. "Мы отдаём тебе лучшее, что у нас есть!"
Толпа снова одобрительно загудела.
"Не знаю, как ты, – послышался нервный голос Мерека у Годфри в ухе, – а я не хочу, чтобы меня принесли в жертву какой-то статуе. Не сегодня".
После очередного щелчка кнута их процессия снова пришла в движение, и арка стала неумолимо приближаться. Сердце Годфри заколотилось, и он понял, что Мерек был прав. Пришла пора что-то предпринять, и быстро.
Годфри резко обернулся. Уголком глаза он увидел пятерых мужчин в ярко-красных мантиях с капюшонами, которые быстро шли по улице в противоположном направлении. Он заметил, что кожа у них была белая, руки и лица – бледные, а ростом они были меньше имперских верзил, и мгновенно их узнал: финианцы. Одной из удивительных способностей Годфри было умение запоминать любые истории, даже когда он напивался, а за последний месяц у костра он наслушался множество рассказов о Волусии из уст народа Сандары. Он помнил, как они описывали город, его историю, и единственную непорабощённую расу – финианцев. Единственное исключение из правил. Им было позволено жить свободно, из поколения в поколение, потому что они имели слишком много богатств и связей, чтобы их убивать, и слишком много талантов, благодаря которым стали незаменимыми и выторговали себе власть. Ему говорили, что их было легко узнать по неестественно бледной коже, ярко-красным плащам и огненно-рыжим волосам.
У Годфри возникла идея. Сейчас или никогда.
"ВПЕРЁД!" – позвал он своих спутников.
Годфри развернулся и сорвался с места, устремившись в конец конвоя, на глазах у недоумевающих скованных рабов. С облегчением он заметил, что остальные не отставали от него ни на шаг.
Годфри бежал задыхаясь, и тяжёлые мешки с золотом, свисавшие у него с пояса, тянули его вниз, также как и остальных, и монеты позвякивали на ходу. Впереди пятеро финианцев сворачивали в узкий проулок. Он побежал прямо на них, молясь только о том, чтобы скрыться за углом раньше, чем их заметят имперцы.
Под грохот собственного сердца в ушах Годфри нацелился на финианцев и, не раздумывая, подпрыгнул в воздух и всем весом опустился на них сзади.
