С факелами и мечами Акила вел своих людей по извилистым улицам, останавливаясь возле каждого дома в поисках врага. Почти в конце своих поисков они наткнулись на конюшню позади высокого особняка первосвященника, и Акила подумал, что это должно быть идеальным укрытием для солдат Империи.
Когда он уже собирался приказать своим людям осмотреть конюшню, из своего дома вышел первосвященник.
«Вы не видели здесь солдат Империи?» – спросил Акила, спешившись.
«Нет», – ответил тот, сложив руки словно в почтении перед своим телом.
Но было что-то тревожное в глазах первосвященника, из-за чего Акиле показалось, что он лжет.
«Осмотрите конюшню», – приказал он своим солдатам, и они немедленно отправились вперед и вошли в здание.
Послышался неожиданный шум и, когда Акила повернулся в сторону суматохи, первосвященник побежал вниз по улице. Акила побежал за ним, но, оказавшись на улице, он увидел, что священник скачет верхом на лошади в направлении южного входа.
Акила свистнул и, как только его конь оказался рядом с ним, он вскочил на него и поскакал за беглецом. Хотя Акила преследовал священника по пятам, когда тот проехал через городские ворота, он не смог догнать его.
Направляясь на восток, Акила неустанно хлестал своего коня, побуждая его скакать вперед, не отрывая глаз от беглеца. Он скакал мимо пальм и перепрыгивал через заборы, по травяным полям и песчаным дюнам. Следуя за священником вниз с крутого наклонного холма, именно тогда он увидел самодельный док, скрытый под куполом деревьев. Ни один из его людей не получил приказ наблюдать за этим доком, потому что они не знали о его существовании.
К ужасу Акилы, он увидел, как священник оттолкнул небольшой парусник, и ветер сразу же надул красные паруса.
Оказавшись практически на месте, Акила задался вопросом о том, сможет ли его конь прыгнуть с разгрузочного причала на лодку, учитывая тот факт, что расстояние увеличивалось с каждой секундой. Мышцы коня напряглись под ним, но Акила толкал его вперед.
Конь прыгнул с дока на судно, его занесло на скользкой деревянной палубе, из-за чего Акила упал.
Испытывая легкое головокружение от грубого падения, Акила поднялся на ноги и вынул меч.
Священник мгновенно бросился в атаку, высоко подняв меч, и нанес удар с жестокостью человека, который знал, что на кону находится его жизнь.
Акила бросился вперед и направил свой меч на предателя, полоснув его по лицу. Мужчина зарычал, уронил свой меч и выхватил кинжал, набросившись на Акилу. Но Акила предвидел этот шаг и отразил удар кинжала своим мечом.
Священник развернулся и бросил в Акилу корзину, а потом метнул и деревянный ящик. Акила отбросил их в сторону. Следом священник схватил сеть и бросил ее так, чтобы обернуть ею меч Акилы, после чего потянул сеть, заставив Акилу споткнуться.
Атакуя его, священник поднял меч и нацелил на грудь Акилы, но на Акиле была тяжелая броня, поэтому меч священника скользнул по металлу подобно маслу, вынудив священника споткнуться.
Пользуясь преимуществом, Акила сбросил сеть со своей руки и пронзил священника.
Тот замертво рухнул на землю.
Акила вынул свой меч из обмякшего тела и вытер его о сеть перед тем, как вернуть его в ножны.
Не став ждать ни секунды, Акила посмотрел на городские стены и, увидев, что черное небо становится темно-синим, осознал, что должен вернуться к своим людям как можно скорее. Он поплыл на лодке обратно в док, поджег лодку и изо всех сил поскакал к восточному входу.
Как только он прибыл на место, небо окрасилось розовым цветом. Они добились победы, и на вершине внешних стен Куморлы водрузили новый флаг.
Когда по всей столице зазвучали колокола победы, Акила поскакал по улицам города со своим народным ополчением под приветственные крики мужчин, женщин и детей.
Акила посмотрел на север и подумал о членах своей семьи в Делосе, которые все еще находились в рабстве, в своем сердце он знал, что их тоже ждет свобода.
Здесь, впервые в истории, он стоял на первой свободной земле Империи.
Революция началась.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Церера ощутила страх, осознав, что за ней кто-то идет. Она ускорила шаг на белой скалистой тропе, освещенной утренним солнцем, проходящей среди зеленых лужаек и бесконечных рядов цветов. Она все еще не пришла в себя после ночной встречи с Таносом. Церера помедлила и оглянулась через плечо, прислушавшись к шагам, которые только что услышала.
Но она никого не увидела.
Церера застыла и прислушалась. У нее нет времени на раздражающие игры. Она должна добраться до полигона дворца с оружием в тележке до того, как начнется тренировка, иначе Танос окажется безоружным.
Кто это может быть?
Вспотев, Церера подняла голову к небу, после чего по ее лбу покатилась капля пота. Солнце уже представляло собой раскаленный светящийся диск, и она увядала так же, как и сады. Мышцы на ее руках и плечах начали гореть, но она не могла позволить себе отдых. Она и так уже опаздывает.
Толкая тяжелую ручную тележку, Церера увеличила скорость, и когда шаги послышались снова, она обернулась и никого не увидела, ее раздражение усилилось.
В конце концов, когда Церера приблизилась к бельведеру, шаги стали громче. Снова оглянувшись через плечо, в этот раз она заметила Стефанию в красном шелковом платье и с золотым венком в волосах.
Конечно. Шпионящая принцесса.
«Ну, здравствуй, девчонка-оруженосец», – сказала Стефания, слегка нахмурившись.
Церера склонила голову и развернулась, чтобы поскорее уйти. Но не успела она сбежать, как Стефания встала перед ней, преграждая ей путь.
«Мне интересно, как девушка согласилась на такую непритязательную роль, как работа оруженосца?» – спросила она, ударяя по бедру.
«Меня нанял Танос», – ответила Церера. – «А теперь, если Вы будете так любезны…»
«Называй меня Ваше Высочество!» – огрызнулась Стефания.
Церера была потрясена. Она хотела высказать испорченной девчонке все, что думает о ней, но вместо этого опустила голову, напомнив себе о том, что она здесь не для того, чтобы защищать свою честь, а только для того, чтобы сражаться на благо революции.
«Да, Ваше Высочество», – произнесла она.
«Важно, чтобы ты знала свое место, поняла?» – спросила Стефания.
Она медленно обошла вокруг Цереры, рассматривая ее, сцепив руки за спиной, ее модные туфли стучали по кирпичу, пока она ходила взад и вперед.
«С тех пор, как ты появилась, я наблюдала за тобой. Я всегда буду за тобой наблюдать. Ты меня слышишь?» – спросила Стефания.
Церера сжала губы, чтобы не поддаться искушению сказать что-нибудь неуважительное в ответ, хотя ей становилось все сложнее хранить молчание.
