Между тем Эллингтон изо всех сил старался удержать внимание аудитории, по второму разу говоря то, что они с Макензи обсуждали по пути из аэропорта. Он говорил, что они искали убийцу, испытывающего отвращение к сексу и гордящегося своими деяниями. Кроме этого, он ещё раз прошёлся по всем имеющимся уликам и их возможной интерпретации. Люди за столом начали обращать внимание на его болтовню только тогда, когда он дошёл до анализа дерева с мест преступлений.
«Что касается анализа дерева, из которого выпилены столбы, – сказал Нельсон, – то результаты будут готовы через несколько часов».
«А какая от них, в сущности, польза?» – спросил Портер.
Нельсон посмотрел на Макензи и кивнул, разрешая ей ответить на вопрос: «Имея результаты анализа на руках, мы сможем проверить местные лесозаготовительные предприятия и лесопильные заводы на предмет недавнего приобретения таких столбов».
«Вряд ли нам это что-то даст», – сказал пожилой полицейский из дальнего угла комнаты.
«Даст, – заметил Эллингтон, вновь привлекая внимание аудитории к себе. – Попытка не пытка. Прошу вас, поймите меня правильно: я здесь не для того, чтобы забрать у вас это дело. Я здесь для того, чтобы помочь и убедиться, что у вас есть доступ ко всем ресурсам Бюро, включая исследовательский потенциал, людские ресурсы и всё, что потребуется для того, чтобы поймать убийцу. Я буду здесь недолго, около двух дней, а потом уеду. Это ваше шоу, ребята, а я лишь наёмный работник».
«С чего начнём?» – спросил кто-то из офицеров.
«После совещания мы с шефом Нельсоном сформируем группы, – сказал Эллингтон. – Несколько человек отправятся допросить коллег Хейли Лизбрук. Как я понимаю, скоро у нас будут результаты вскрытия и вся информация по последней жертве. Когда её личность будет установлена, кому-то из вас придётся допросить её семью и друзей. Когда придут результаты по дереву, надо также будет проверить местные лесопильни».
Макензи заметила, как напряглись некоторые офицеры, сидящие за столом. Ей было сложно представить, что гордость (или, возможно, подумала она, непобедимая лень) не позволяла им с готовностью выполнять приказы, отданные незнакомым человеком, пусть даже он находился на высшей ступени иерархической лестницы. Неужели так сложно победить эту местечковую ментальность? Она часто задумывалась над этим вопросом с тех пор, как начала здесь работать, ведь большинство из присутствующих офицеров-мужчин относились к ней совсем недружелюбно.
«На этом у меня пока всё, – сказал Эллингтон. – Вопросы есть?»
Конечно, вопросов не было. Нельсон поднялся с места и встал рядом с Эллингтоном.
«Агент Эллингтон будет работать с детективом Уайт, поэтому если он вам понадобится, вы найдёте его в её кабинете. Я знаю, что это необычно для нас, но давайте воспользуемся щедростью Бюро и примем их помощь».
В зале послышался гул одобрения. Офицеры поднялись с мест и направились к выходу. Пока они выходили из зала, Макензи ловила на себе недовольные взгляды, в которых читалось больше укора и злобы, чем обычно. Она отвела взгляд, поднялась с места и догнала Нельсона и Эллингтона у двери.
«Есть что-то, о чём мне следует знать?» – Макензи спросила Нельсона.
«О чём ты?»
«Все смотрят на меня, как на врага народа, даже хуже, чем обычно», – ответила она.
«На тебя злобно смотрят? – спросил Эллингтон. – А почему на тебя обычно злобно смотрят?»
«Потому что я решительная молодая женщина, которая говорит то, что думает, – сказала Макензи. – Здешним мужчинам это не нравится. Некоторые из моих коллег считают, что моё место дома, на кухне».
Нельсон был немало смущён и раздражён её словами. Она подумала, что он мог бы что-нибудь сказать в оправдание себя и своих подчинённых, но у него просто не было шанса. К ним подошёл Портер, громко бросив утреннюю газету на стол.
«Я думаю, все злятся на тебя из-за этого», – сказал он.
Все опустили глаза на газету. Макензи замерла от неожиданности, а Нельсон негромко выругался.
Заголовок на первой полосе гласил: «УБИЙЦА, ПРЕВРАЩАЮЩИЙ ЖЕРТВ В ПУГАЛО, ВСЁ ЕЩЁ НА СВОБОДЕ». Ниже шёл подзаголовок: «Новая жертва загнала полицию в тупик».
На фотографии под заголовком была изображена садящаяся в машину Макензи. Снимок был сделан вчера, когда они с Портером уезжали с поля. Фотограф запечатлел левую часть её лица. Справедливости ради нужно отметить, что снимок был удачным, и она была на нём красивой. Хотела Макензи этого или нет, но её фотография под заголовком говорила всем о том, что она стала лицом этого расследования.
«Это нечестно», – сказала она, и ей самой не понравилось, как прозвучали её слова.
«Ребята думают, что так ты хочешь выдвинуться, – объяснил Портер. – Они думают, что ты решила раскрыть это дело только ради популярности».
«Ты тоже так думаешь?» – спросил его Нельсон.
Портер сделал шаг назад и тяжело вздохнул: «Лично я так не думаю. За последние несколько дней я много узнал о Уайт. Она хочет, чтобы этот убийца был пойман во что бы то ни стало».
«Тогда почему ты её не защищаешь? – спросил Нельсон. – Поговори со всеми, пока мы ждём опознание последней жертвы и результаты анализа дерева со столбов».
Словно ребёнок, пойманный на лжи, Портер опустил голову и проговорил: «Да, сэр». А потом вышел из комнаты, не оглядываясь.
Нельсон снова посмотрел на газету, а потом на Макензи: «Я думаю, что ты должна обратить всё в свою пользу. Если репортёры хотят, чтобы у расследования было красивое женское лицо, пусть так и будет. Ты только выиграешь от этого, когда поймаешь этого ублюдка».
«Да, сэр».
«Агент Эллингтон, вам что-нибудь от меня нужно?» – спросил Нельсон.
«Только помощь вашего лучшего следователя».
Нельсон широко улыбнулся и указал в сторону Макензи: «Вы как раз на неё смотрите».
«Тогда, думаю, на этом всё».
Нельсон вышел из конференц-зала, оставив Эллингтона и Макензи одних. Макензи убирала свой компьютер и блокнот с записями, пока Эллингтон изучающе осматривал помещение. Очевидно, он чувствовал себя здесь чужим и не был уверен, что делает всё верно. Макензи тоже немного чувствовала себя здесь чужой. Она была рада, что все ушли. Ей нравилось быть наедине с ним; ей казалось, что она нашла друга, который смотрел на неё, как на равную.
«Значит, – сказал Эллингтон, – они третируют тебя, потому что ты молода, и ты женщина?»
Макензи пожала плечами.
«Так всё выглядит. Я видела, как здесь обращаются с новичками – новичками-мужчинами. Первое время над ними подшучивают, но никто не разговаривает с ними с таким снисхождением, как разговаривают со мной. Я молода, амбициозна и, если верить разговорам, не дурна собой. Что-то в этом наборе характеристик выводит местных мужчин из себя. Им проще списать меня со счетов, как заносчивую выскочку, чем признать, что женщина, которой нет ещё и тридцати, работает лучше их».
