Болтовня детей прекратилась, когда они увидели, что у их отца двое посетителей. С лица девочки исчезла улыбка.
– Мама вернулась? – спросила она.
Ловик какое-то время не мог заставить себя ответить.
Наконец он сказал:
– Лекси, иди с братьями во двор. Поиграйте у бассейна.
С выражением глубокого беспокойства на лице Лекси увела братьев прочь из дома.
Райли изучала лицо Ловика. У него было тонкое лицо с маленькими челюстями, которое могла принадлежать человеку, который в детстве был интровертом и неудачником, но с тех пор стал очень общительным, успешным и, несомненно, всеми любимым.
Райли медленно и мягко спросила:
– Мистер Ловик, вы знали, что ваша жена ведёт двойную жизнь?
Ловик выглядел озадаченным.
– Что вы имеете в виду?
Райли смущённо посмотрела на Билла.
Билл сказал:
– Всё говорит о том, что днём ваша жена работала проституткой. В борделе под названием «Тренажёрный зал Кинетик Кастом». Вы были в курсе этого?
Райли изучала смену выражения лица Ловика. Она видела, что он в меньшей степени шокирован, чем она ожидала. Вместо этого казалось, что до него что-то начинает доходить.
– Я знал, что было что-то, – сказал он. – Только не знал, что именно.
Райли всё это казалось очень странным. Но тут ей в голову пришла одна мысль.
Она сказала:
– Мистер Ловик, ваша жена не страдала от диссоциативных расстройств?
Ловик поднял глаза и Райли продолжила:
– Я имею в виду что-то вроде диссоциативного расстройства сознания? Демонстрировала ли она раздвоение личности?
– Нет, ничего такого, – сказал Ловик. Но вопрос его по-видимому не удивил.
Потом он сказал:
– У неё бывали перепады… настроения, которые меня иногда пугали. Например, пару лет назад мы с детьми поехали в Гранд Каньон. Я ехал вдоль Саут-Рима, когда она вдруг сказала мне остановиться. Я остановился и она выпрыгнула из машины. Она побежала прямо к каньону. Я испугался до смерти, как и дети. Это выглядело так, будто она собирается прыгнуть со скалы. Но она остановилась на самом краю, как вкопанная. Она взмахнула руками, оглядела каньон и засмеялась.
– У неё было биполярное расстройство? – спросила Райли.
Ловик кивнул.
– Таблетки помогали немного – когда она их пила. Но она их не любила. А без них её настроение было очень непостоянным. Когда она была в депрессии, она могла несколько дней не вылазить из постели. Если она была перевозбуждена, она любила рисковать, много пила, ехала слишком быстро – такого рода вещи. Последнее время её состояние ухудшилось. Я даже не знал, насколько. Судя по всему.
Он покачал головой.
– Я лишь хотел, чтобы она была счастлива, – сказал он. – Я всегда хотел, чтобы она была счастлива. Мы познакомились ещё в колледже, у неё ко всему были таланты, она могла бы стать отличным программистом, если бы захотела. Но она сказала, что не хочет. Она сказала, что хочет быть домохозяйкой, по крайней мере, пока. Она сказала, что для отличной карьеры время ещё придёт.
Он замолчал, но Райли не составило труда уловить конец истории. Они завели детей, когда были ещё совсем молоды. Гретхен поняла, что быть домохозяйкой и матерью не так уж и здорово. Её муж строил бизнес, а она торчала дома, в буквальном смысле, безумно скучая.
И так всё закончилось. Тем, что её убили.
Неожиданно Райли поняла, что у неё горит лицо, ладони вспотели, а руки дрожат. Она знала, что значат эти симптомы.
Она зла. Она чертовски зла.
Эта эмоция накрыла её совершенно неожиданно. Совсем недавно она разговаривала с наркодилером, мерзавцем, делом всей жизни которого была торговля смертью и отчаянием. Сама Гретхен, без сомнения, отведала свою порцию его ужасного товара.
Но Райли не была зла на Клэя Ховиса. Напротив, к нему она испытывала своего рода симпатию.
Но теперь она была зла. И зла она была на этого человека, Сайреса Ловика. Мужа Гретхен.
«Почему?» – задумалась она. Неужели она считает, что он виноват?
Ответ на этот вопрос словно лезвием ножа прорезал её сознание.
Да.
Но это бессмыслица какая-то. Она понимала, что сходит с ума. Это иррационально. И она должна сосредоточиться на поставленной задаче.
– Мистер Ловик, – сказала она, – вы действительно не имели представления о происходящем? Что у вашей жены есть другая жизнь?
Его, казалось, шокировал её тон. Её тоже шокировал свой тон.
Он сказал:
– Я уже говорил. Я что-то подозревал.
– Но как вы могли не знать? – спросила она, теперь её голос дрожал. – Вы когда-нибудь хотя бы спрашивали её?
Он уставился на неё.
– Вы даже не представляете, насколько часто я спрашивал, – сказал он.
Теперь он выглядел оскорблённым и злым. Но Райли было наплевать. Её ярость росла с каждой секундой. Но почему? Она чувствовала, что теряет над собой контроль.
Она с жаром заговорила:
– Вы сказали, что она хотела быть домохозяйкой. Но в какой-то момент вы должны были увидеть, что ей это не подходит. Вы, конечно, знали, что она чувствует себя пустой, заброшенной, что ей скучно. Почему вы ничего не предприняли? Почему вы ей не помогли?
Она почувствовала на своём плече сильную руку Билла.
Билл сказал Ловику:
– Я бы хотел переговорить со своим партнёром наедине.
Ловик кивнул, испуганный гневной отповедью Райли. Билл быстро отвёл Райли на кухню и закрыл за ними дверь.
– Какого чёрта ты творишь? – бросил он ей. – Ты разговариваешь с ним так, будто он подозреваемый!
– Но он и есть подозреваемый, насколько мне известно, – возразила Райли.
Билл посмотрел на неё так, будто не поверил своим ушам.
– Райли, Бога ради, задумайся хоть на минуту. Включи мозг. Ты действительно думаешь, что этот человек убил свою жену? И тех двух женщин? Причём одну из них три года назад? Для разогрева или для отвода глаз что ли? Это не глупое телевизионное шоу про копов. В этом нет ни капли здравого смысла, и тебе об этом известно.
Райли не могла бы сказать, известно ей об этом или нет. Она не чувствовала, что в ней нет здравого смысла, или по крайней мере, так это выглядит со стороны.
– Нужно поговорить с детьми, – настаивала она. – Проверить его алиби.
– Чёрта с два мы будем это делать, – прорычал Билл.
– Таков порядок.
Билл, казалось, с трудом сдерживается, чтобы не закричать.
