Книга Лихие люди западных дорог, страница 41. Автор книги Луис Ламур

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лихие люди западных дорог»

Cтраница 41

Дик грустно посмотрел на Хопалонга.

— Тяжело быть беспомощным, — заговорил он, — всю жизнь я был сильным, был бойцом, а теперь на закате дней дожил до того, что меня носят на руках словно ребенка!

— Да ладно, помолчал бы уж! — ответил ему на это Хопалонг, рассмеявшись. — Ведь тебе же это и самому нравится. Конечно, нравится! Да и что бы ты стал делать, если бы здесь вдруг сейчас объявился Спарр? Куда уж слабакам с вашего «Сэкл Джей» с ним тягаться! Вот если бы здесь сейчас оказался кто-нибудь из ковбоев «Тире 20» или хотя бы «Дабл У», вот тогда все было бы совсем по-другому!

— По-другому! Черта с два, Хоппи! — другой реакции от Дика Хопалонг и не ожидал, старик немедленно завелся. — Ты же сам знаешь, что ваши ребята никогда и ни в чем не смогут тягаться силами с моими молодцами! А помнишь, как вы влипли в эту историю с команчами? И кто тогда вызволил «Тире 20» из этой заварушки?

— Подумаешь! Это и было-то всего один раз, — запротестовал Хопалонг, — да и то после того, как трое человек с «Тире 20» два дня отбивались от команчей! А ты тогда пригнал с собой всю команду со своего ранчо. И в результате краснокожие вас же самих чуть и не прихлопнули!

— Между прочим, не объявись мы тогда, твой скальп мог бы сейчас запросто украшать какой-нибудь их вигвам! — заявил Джордан в ответ, но мало-помалу гнев его уже утих. — Конечно, вы действительно тогда сражались здорово. Это я признаю.

Во время разговора Хопалонг не переставал быстро работать. Наломав еще веток, он быстро развел костер и отыскал у поваленного ствола несколько больших сучьев, а также набрал сухой древесной коры. Когда огонь ярко разгорелся, Памела поставила воду для кофе. Кофе у них оставалось еще на один привал. Хопалонг вытащил из скаток с постелями все одеяла и при помощи нескольких шнуров из сыромятной кожи сделал три накидки. Такую накидку можно было набросить на плечи, завернуться в нее, а потом продеть шнуры в проделанные для этого дырочки и завязать. Затем, пробираясь через густые заросли пожухлой от снега травы, Хопалонг обнаружил не засыпанную снегом сухую траву и, стянув с ног Дика ботинки, положил в каждый по небольшому пучку.

— Помогает сохранить тепло, — заметил он. — Это старая индейская хитрость.

— Хоппи, иногда я сам себя спрашиваю, где ты научился всему тому, что ты сейчас знаешь и умеешь? — ответил ему на это старый Джордан. — У тебя, кажется, есть подобные хитрости на все случаи жизни.

— Просто стараюсь иногда оглядываться по сторонам, — серьезно сказал Хопалонг. — На «Тире 20» нас всему этому научили еще в далекой юности. Это только на твоем ранчо эти твои дармоеды никогда не замечали ничего дальше собственного носа. Ну конечно, к виски это не относится, — добавил он, — уж что-что, а бочку с виски они умели учуять за версту!

Хопалонг взглянул на Памелу. От сидения у костра губы ее стали совсем алыми, а щеки были залиты густым ярким румянцем. Хопалонг пошутил над ней:

— Мне кажется, что холодная погода идет тебе на пользу. Ты все хорошеешь и хорошеешь.

— Слишком долго меня держали взаперти, а мне было просто необходимо вырваться на волю. Хотя здесь мне вовсе не нравится.

— Об этом не беспокойся, — Хопалонг постарался развеять ее сомнения. — Мы выберемся отсюда.

— Что бы мы делали без тебя? Я как раз думала об этом, пока мы ехали. Странно... Ведь я была еще совсем маленькой и уже знала тебя. Честно сказать, я думала, что ты должен бы быть старше. Во всяком случае, выглядеть старше.

— В этих краях человек почти не изменяется с возрастом. И вот он все такой же, все такой же... а потом — раз — вдруг неожиданно для всех возьмет и помрет. Вот так... — Хопалонг кивнул в сторону трех вершин. — А знаешь, даже несмотря на то, что сейчас мне бы хотелось оказаться подальше отсюда, но я, признаться, еще не видел ничего прекраснее вон той древней Лысой горы.

Памела обернулась и тоже посмотрела на огромные груды гранита, угрожающе возвышающиеся на фоне пасмурного, сплошь затянутого серыми облаками неба, и казалось, что укутанная снегом вершина ярко светится каким-то своим внутренним светом, словно огромный маяк.

— Очень красиво, — согласилась она. — Но мне бы еще больше хотелось, чтобы мы все вместе вот так сидели и смотрели на нее, и чтобы нас не подстерегали опасности на каждом шагу. Очень хочется, чтобы отец был бы снова здоров, а нам самим не надо было бы так спешить. Вот тогда мы бы смогли любоваться всем этим великолепием.

Они снова двинулись в путь, накормив лошадей зеленой травой из-под снега и сводив их на водопой к ручью. Все трое надели изготовленные Хопалонгом из одеял накидки, им стало хоть немного теплее, но было также заметно, что за время их короткого привала снежные сугробы стали еще глубже.

Все разговоры затихли. Тропа была извилистой, с частыми подъемами и спусками, и лошади продвигались вперед по ней с большим трудом. В горах первый слой поземки уже замерз и оледенел, а сверху все падал и падал снег. Несколько раз лошади поскальзывались, и теперь Хопалонгу приходилось делать вынужденные остановки все чаще и чаще. Но все же он продолжал взбираться вверх по горному склону. И словно подражая шедшей впереди лошади Хопалонга, две другие тоже упорно продвигались вперед. Несколько раз Хопалонг слезал с седла и шел пешком, ведя лошадь в поводу, давая тем самым ей хоть небольшой отдых. Памела тоже последовала его примеру. Перед тем как снова сесть в седло им приходилось смахивать с него нападавший снег, но теперь уже снег был сухим и больше не налипал, как это было в низине.

Долгие порывы ветра подхватывали и кружили в воздухе снежинки, которые были обжигающе-колкими словно песок. Казалось, что небо стало еще ниже, а горные вершины теперь уже было нельзя окинуть взглядом. Ветер зашевелился в зарослях и снова принес за собой целый шлейф колючего снега. Хопалонг закрыл подбородок краем одеяла и тихо выругался от досады. Но порывы ветра секли словно острый нож, и Хопалонг почувствовал, что пальцы его окончательно одеревенели до такой степени, что он был уже просто не в состоянии даже пошевелить ими. Теперь им приходилось ощущать на себе самый настоящий холод. Все что было раньше ни коим образом не могло сравниться с этим, так как к колючему ветру теперь прибавился еще и пронизывающий холод. Склонив низко голову под порывами ветра, лошадь Хопалонга с трудом пробиралась вперед. Несколько раз она споткнулась, и Хопалонг спрыгнул с седла в глубокий, доходивший ему почти до колен снег. Ведя лошадь в поводу, он теперь сам упорно прокладывал дорогу вперед, а тропа под его ногами все продолжала и продолжала взбираться вверх по горному склону.

Один раз он поскользнулся и упал на колени в снег. Лошадь остановилась рядом и терпеливо ждала, пока он снова поднимется. И где-то подспудно, словно в тумане своих самых сокровенных мыслей, Хопалонг начинал осознавать, что это конец, потому что идти дальше было уже просто невозможно. Он бы очень удивился, если бы узнал, что Дик Джордан еще не примерз окончательно к своему седлу. Памела уже больше не слезала с лошади и не шла вслед за Хопалонгом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация