После дня рождения Кирилл стал у нас частым гостем. Мы с ним ходили в кино, в цирк, в кукольный театр и просто гуляли в парке. Два раза в неделю он возил меня в бассейн, встречал по вечерам из музыкальной школы. Я частенько бывала у него дома, иногда оставалась ночевать. Я обожала его и твердила родителям, что, когда вырасту, выйду за него замуж. Я говорила это и ему, а он только смеялся и отвечал, что к тому времени он будет уже старой развалиной и не сможет зарабатывать деньги, чтобы мне покупать шоколадки. Я кидалась к нему на шею и шептала в ухо, что шоколадки мне не нужны – нужен только он.
Кирилл и не подозревал, насколько все это серьезно, пока в одиннадцать лет я не вылила на небесно-голубое платье его подружки тарелку борща. Извиняться наотрез отказалась. Пока зареванная девица плескалась в ванной, отстирывая от платья бордовое пятно, Кирилл посадил меня перед собой и строго спросил:
– Ты зачем это сделала? Чем она тебе не понравилась?
– Пусть найдет себе другого жениха, а ты мой! Мой! – завопила я и разрыдалась. – Это я выйду за тебя замуж, а не она!
Он помолчал, потом достал платок и вытер мне щеки.
– Ты еще маленькая, Сашок. Мне не хочется тебя расстраивать. Давай забудем об этом, но пообещай, что больше так не сделаешь.
– Сделаю! Еще хуже! – настырно прохлюпала я. – Ты должен любить меня, а не ее!
– Я и так тебя люблю. Ты мне как… – он запнулся, – как сестра. Я на тебе никогда не женюсь. Пойми, никогда!
Тут я устроила ему истерику с битьем посуды, швырянием ложек об стены и подкидыванием тапочек к потолку, после чего он отвел меня домой, так и не отказавшись от своих жестоких слов. Я дулась на него недели две, потом узнала, что он расстался со своей подружкой (очень может быть, что мой борщ сыграл не последнюю роль), и мы стали общаться как раньше.
Больше полугода я не видела рядом с ним ни одной женщины. Скорее всего, он прятал их от меня. И вот как-то в начале лета (мне тогда уже исполнилось двенадцать) я каталась на велосипеде в парке, как вдруг на скамейке в кустах усекла парочку. В мужчине я с ужасом узнала моего Кирилла. У меня отнялся язык, потемнело в глазах. Мой Кирилл обнимал какую-то белую крысу, что-то шепча ей на ушко. Крыса счастливо смеялась и качала головой.
В меня будто бес вселился. Я разогналась и свернула на тропинку, ведущую прямо к скамейке. Ночью шел сильный дождь, и рядом застыла большая грязная лужа. Велосипед на полном ходу пронесся по ней, мощно окатив влюбленную парочку. Раздался вскрик Кирилла и истошный визг белой крысы. Мне этого показалось мало, я буквально жаждала крови. Развернувшись, я понеслась назад. Но во второй раз моя месть не удалась. Крепкие руки схватили руль велосипеда. Больно ударившись о раму, я кувырнулась в лужу, подняла глаза и увидела суровое лицо Кирилла.
В этот самый страшный для меня день я и узнала, кем он приходится мне на самом деле и почему никогда, никогда не сможет на мне жениться.
Глава 4
Историю шальной, непутевой любви моей матери и Кирилла я по крупицам собирала не один месяц и не один год. Зато мне стало наконец более-менее ясно, как все происходило…
В свои семнадцать Кирилл Барс выглядел намного старше. Он сдавал экзамены для поступления на факультет журналистики и одновременно работал в местной газете «Самарский вестник» внештатным корреспондентом. Сколько себя помнил, он всегда строчил заметки в школьную стенгазету, и свою жизнь с журналистикой связал без раздумий. Весь июнь Кирилл не вылезал из редакции, выпрашивал себе дополнительные задания, рыскал по городу в поисках чего-нибудь свеженького, а потом запирался в своей комнате и писал-переписывал заметки, статьи и очерки. Большей частью их печатали, и Кирилл всегда имел кое-какие карманные деньги.
И вот в один прекрасный день он переступил порог медицинского училища, того самого, где сдавала последний экзамен Марина Ширяева, моя мама.
Маме шел двадцать первый год. К тому времени она больше трех лет была знакома со своим женихом. Василий Александрович работал в окружном военном госпитале, где Марина лежала с воспалением легких, и постепенно у них завязались отношения. Василий не мог не нравиться – спокойный, внимательный, рассудительный, порядочный, с хорошей стабильной работой. Да и вообще, свой врач под боком – большое дело. Именно по его совету Марина после школы пошла в медучилище. Он был старше мамы на девять лет, с ним было хорошо и надежно.
Взяв интервью у директора училища, Кирилл задержался в коридоре, чтобы поговорить с выпускницами. Марина в это время стояла у окна и ждала подружку, которую все еще мучили экзаменаторы. Она с удивлением разглядывала молодого симпатичного журналиста. А он сыпал шутками, расспрашивал студенток об экзаменах, что-то рассказывал сам. Марина поймала на себе его внимательный взгляд – и ей вдруг стало тревожно, захотелось сбежать. Но она продолжала стоять и смотреть на парня со смешанным чувством раздражения и восхищения.
А когда он подошел… У нее заколотилось сердце, ее начала бить дрожь. Еще никогда мужчина не производил на нее такого впечатления. Тем более мальчишка. Марина видела, что он моложе ее, но не предполагала, что на целых три года. Они перекинулись парой общих фраз о суровых экзаменаторах и распределении, потом он вдруг спросил напрямик, свободна ли она. Марина поняла вопрос по-своему и ответила, что скоро выходит замуж.
– Когда? – поинтересовался Кирилл. – Сегодня?
– Нет, – растерянно ответила Марина. – В конце августа.
– Ну, тогда у нас полно времени, – засмеялся Кирилл.
Она ушла вместе с ним, забыв о подружке, о Василии и обо всем на свете.
Позже мама называла первое время знакомства с Кириллом своим затмением. Она порвала с женихом, разругалась в пух и прах с матерью и перебралась вместе с любимым в комнату в коммуналке. Даже самая близкая подружка говорила, что она помешалась – связалась с сопливым молокососом.
Но постепенно Марина начала прозревать. Любовная пелена сходила с глаз. Не так она себе представляла семейную жизнь. Ей хотелось, чтобы рядом был надежный мужчина, который бы обеспечивал ее и заботился о ней. Словом, такой, как Василий. С Кириллом было безумно весело и интересно, но он оставался мальчишкой, безалаберным, непрактичным. Он не замечал, порядок в их доме или бардак, он не клал свои вещи на место, мог целый день бегать голодным в поисках материала, а вечером завалиться на кровать в пыльных брюках и ботинках. Иногда забывал предупредить, что задержится, мог уйти на рассвете и не появляться до полуночи. В довершение этого в коммуналке было трое соседей, а вот горячей воды не было совсем.
Марине быстро приелась неуютная жизнь. К тому же она желала, чтобы Кирилл уделял все внимание ей, но у него была еще одна страсть – журналистика. Бывало, Кирилл писал целыми днями, а Марина сидела возле него и ждала. Чем ей еще было заниматься, ведь у них не имелось даже телевизора. Она хотела к морю в романтическое путешествие, а ему первого сентября нужно было идти в институт…
