– Так, вспомнилось кое-что.
Отойдя в сторону, я спустился в капонир, сел на подножку «Маркизы» и, продолжая меланхолично наворачивать кашу, кстати, сдобренную тушёнкой, размышлял:
«Это что получается. Портал с той стороны я вижу, а с этой стороны его нет. А нет ли его? Что если он, как с тем зеркалом, просто невидим? Я же не проверял, не ходил там, не пробовал открыть на ощупь. Посидел, погоревал и ушёл. Шанс? Ещё какой. Жаль, в ближайшем будущем испробовать свою идею я не смогу. Ещё зенитчики эти там стоят, хрен их сковырнёшь. Надеюсь, немцы быстро выбьют наших из Житомира и я смогу попробовать вернуться в свой мир. Два месяца там не был, даже больше двух. Как там моё хозяйство?..»
Немного погоревав о своём доме и хозяйстве, я немного раздосадованно повздыхал, доел кашу, помыл котелок водой из канистры и, налив себе чаю из котелка, снова устроился рядом с бойцами. Теперь тут сидели другие, отдыхали, прошлая смена уже проверяла документы и путевые листы у водителей машин и командиров пеших колонн. В общем, занимались своим делом, как я уже говорил, это не моё, и я туда не лез. Скажут везти – везу. Скажут стоять – стою. Скажут дальше учиться – буду дальше учиться.
В это время в стороне возникла какая-то суматоха, переходящая в драку. Все трое парней, похватав оружие, рванули туда, а я продолжил пить чай. Лишь карабин пододвинул поближе. Пистолетом новым я пока не успел обзавестись, поэтому и ходил с ним. Патронов мне парни отсыпали, дали полтора десятка. Скоро шум стих, и к нам подвели двух сильно избитых командиров без поясов со связанными за спиной руками. Один, вообще, старшим политруком оказался, судя по знакам различия.
– Чего это они? – удивлённо спросил я у Васильева, оформляющего бумаги на задержание.
– Немцы, снова из «Бранденбурга». Напали на командира одного из стрелковых корпусов прямо у нас на глазах. Ножами работали, убили генерала и двух командиров из штаба корпуса. Хотели по-тихому сработать и уйти под покровом ночи. Да не получилось.
– Быстро вы их скрутили, – удивился я.
– Да это не мы, это их бойцы комендантского взвода. Шестеро их было, четырёх прикладами и штыками забили. Едва этих двух удалось вытащить. Почему никто не стрелял, объяснить не могут, все в рукопашную полезли. Эти дохляками оказались, недолго против наших парней продержались.
– О, как? – хмыкнул я.
– Ты давай заканчивай, птицы жирные нам достались, возможно, сейчас к нашим их повезёшь. Мы их тут быстро допросим, если что будет интересно, сразу отправим.
– Лады, не вопрос, – кивнул я, после чего ополоснув кружку, направился к месту бойни, решив под шумок разжиться одной-двумя единицами неучтённого оружия. Но меня обломали, не пустили, там особисты стрелкового корпуса работали, следствие вели. Их сотрудник, кстати говоря, присутствовал при допросе пленных диверсантов. Переводить не требовалось, по-нашему они балакали как на родном.
Вернувшись к машине, я дождался, когда допрос будет закончен, оттуда долго доносились буцкающие звуки ударов, допрос был жарким. Наконец все, что нужно было узнать, узнали, диверсантов погрузили ко мне в машину, их охранял пограничник с ППД, и мы покатили в городок. Тут километров двадцать пять, именно к этому отделу нас временно приписали, туда всех задержанных или вот таких диверсантов мы и сдавали.
Пока ехали, я три раз останавливал машину. Немцы контролировали дороги, расстреливая с воздуха всех, кто двигался по ней днём. Вот я таких жертв и осматривал. Две были пустышкой, тут уже кто-то поработал до меня, а в третьей машине я нашёл карабин в кабине, а метрах в шести тело командира, лейтенанта-танкиста, с него я кроме документов снял кобуру с наганом. Патронов к карабину не было, лишь то, что было снаряжено, пять штук, вот к нагану аж сорок патронов в запасе. Их я обнаружил в кобуре и карманах убитого лейтенанта.
Все найденные документы я сдавал погранцу-конвоиру, тот продолжал сидеть в кузове и контролировал связанных диверсантов. Особо конвоир моим делам не возражал и не поторапливал, всё же мы благополучно добрались до нужного городка, сдали пленных, рапорт Егорова, получили для него несколько приказов и припасы для отряда, после чего направились обратно. Мне залили полный бак и, скривившись, ещё литров тридцать плеснули в бочку, про запас, больше не давали, ввели лимит в выдаче топлива, не хватало его.
На обратной дороге я также осматривал все битые машины и обочины, вдруг где убитого не заметили в сумерках. Нашёл двоих красноармейцев, у одного отсутствовало личное оружие, у второго была «светка», заставившая меня издать радостный вопль. Даже штык был на поясе, а в сидоре триста патронов в пачках, из которых три десятка с зажигательными пулями. Бронебойные тоже были. А тот, что оружия не имел, обогатил меня на три противотанковые гранаты, шесть «лимонок» и пять десятков патронов в подсумках. Кстати, пограничник помогал мне, так что утаить удалось лишь две «лимонки», остальное пришлось отправить в общий котёл, вот «светку», обоймы к ней и патроны отдавать я отказался. Себе оставил. Хорошая винтовка. Тем более для грамотного, хорошо разбирающегося в технике бойца.
Вернулись мы под утром. Спать, конечно, хотелось, но я боролся со сном, а то у меня уж перепутался день с ночью. Все находки мы сдали Васильеву, кроме «светки», но он её тоже записал, причём забрал у меня все патроны, оставив пять десятков. Всё ушло в общий котёл, ладно, гранаты у меня остались, о них никто не знал. В общем, потихоньку я снова начал делать свои запасы. Кстати, те три противотанковые гранаты у нас были единственные. Их распределили по тем пограничникам, что хорошо бросали гранаты.
Позавтракав, я достал своё новое приобретение и стал изучать, как её разобрать и провести чистку. С такими винтовками я уже учился работать у пограничников, но тогда это был снайперский вариант, а эта обычная, пехотная. В принципе никакой разницы я особо не заметил. Кстати, зря фронтовики ругали эту винтовку, мне вот она понравилась.
Следующие два дня, до первого июля, мы так и простояли на этом перекрёстке. Пост у нас, можно сказать, стационарный, не передвижной, находимся постоянно на одном месте, так что через нас проходили крупные соединения, потрёпанные в боях, колонны санитарных машин, транспортные и остальные. Немцы властвовали в небе, и наших соколов мы видели все меньше и меньше. За последние три дня ни разу. А вот сбитых лётчиков, что проезжали мимо нас на попутных машинах, видели. Да и пару раз авиационные полки, эвакуирующие по земле технику и обеспечение, тоже встречали. Говорили, что из-за отсутствия топлива приходилось жечь самолёты на земле, до того как на аэродромы врывались немецкие танки. Причём не все успевали отойти и были вынуждены принимать бой.
Как только пришёл приказ передислоцироваться на новое место, мы утром погрузились в машину и броневик, накопленный скарб пришлось крепить на борта «Маркизы» и броневика, после чего мы вклинились в одну из отступающих колонн и поехали дальше. Егоров спал рядом, а я следовал за грузовиком, что вёз красноармейцев. Броневик наш пылил сзади, не отставая.
Где-то через три часа, я заметил, что некоторые части колонны сворачивают в лес по приказу регулировщика. Нас отправили туда же.
