– Егорова знаю, хороший мужик, капитана, небось, получил? – спросил сержант-пограничник, на постах их хватало.
– С чего это? – удивился я такой простой проверке. – Из лейтенантов сразу в капитаны? Ещё спросил бы, что Васильев не старшина, а майор, по крайней мере.
– Такого не знаю, да и не помню этого старшину на заставе Егорова. Ты где с ними встречался?
– Егоров командир такой же группы. Потери у нас, правда, были, меньше бойцов стало. Надеюсь, пополнение будет.
– Сам почему один?
– Конвоир на базе остался, сдал задержанных и остался. Велели следующим рейсом забрать.
– Потери у Егорова, говоришь, ты там всех знаешь?
– Конечно.
– Ильина знаешь? – насторожился сержант-пограничник.
– Погиб он, в броневике сгорел, – коротко ответил я, вздохнув.
– Ты уверен? – помертвев лицом, спросил тот.
– Сам хоронил и на доске имена погибших вырезал. В засаду мы попали с ложным регулировщиком. Тогда много народу там погибло, бойня была.
– Имя и отчество его знаешь?
– Степан Петрович, но все его Петровичем называли, и я в том числе. Лейтенанту не нравилось, что им такой балласт, как я, дали, и он велел сержанту подучить меня. Две недели учил, многое дал. Жалко мужика, хороший был, настоящий.
– Брат он мой, старший.
– Оба-на. Сочувствую.
Другие бойцы с поста уже заметили, что у нашей машины что-то не так, да и проверяющий, брат Петровича, отошёл к капоту моей «полуторки» и замер с опущенной головой. Я же покинул кабину машины и встал около нее, печально вздыхая.
– В чём дело? – подошёл к нам командир поста, в сопровождении трёх бойцов.
– Брат у него погиб, – тихо сообщил я. – Переживает.
– Брат. Это младший или старший?
– Степан который.
– Старший, значит… – задумчиво пробормотал командир поста. – Как погиб?
– В засаду попали. Мы по приказу меняли место поста, то есть отступали, ну и нарвались на ложного регулировщика, – начал я рассказ, слушателей было полпоста. – Я о них уже слышал, поэтому притормозил и разбудил командира, мол, подозрительный. Тот лично проверил и ничего подозрительного не обнаружил, мол, мост впереди разбомбили, в объезд через лес нужно ехать, ну мы и поехали. У нас была моя «полуторка» и пушечный броневик, «БА-10». Нам его не передавали, сами нашли, а рядом убитый снайпером экипаж лежал. Трое из четырёх. Был четвёртый или нет, не знаю, но мы троих нашли. Петрович раньше на танкетках служил, его и поставили командовать броневиком. Ну вот, когда мы по лесу ехали, услышали впереди бой, пулемётов тридцать работало. Парни сразу покинули машину и рванули туда, броневик следом по обочине. Что дальше было, я знаю со слов выживших, а сам поставил машину на обочине и залёг с другой стороны. У меня СВТ была, потом отобрали, я ведь вольнонаёмный, оружие мне не положено. Оказалось, не зря залёг, немцы выскочили на опушку и стали бросать связки гранат в кузовы стоявших машин. А там санитарная колонна с ранеными была. Те раненые, что ещё бодряком, иногда успевали выбрасывать связки, а там где тяжелораненые, машины взрывалась или загоралась. Крик стоял страшный, вовек не забуду. Сам я тоже стрелял, одного унтера завалил, автомат потом с него снял, Егорову отдал, и пять рядовых. Наверное, долго бы не продержался, огонь они подавляли быстро, но тут часть свежая подошла и в штыки ударила, отогнав немцев. Больше двух тысяч наших в том лесу полегли, как я слышал потом. Вот пограничники нарвались на засаду, броневик Петровича успел сделать с опушки с десяток выстрелов, подавив пушку и несколько расчётов пулемётов, потом выехал на открытую местность и его подбили, сразу загорелся, а после и боекомплект рванул. Мы экипаж лопатами потом доставали. Девять парней погибли в том бою из нашей группы. Машина у меня сгорела, пришлось из подбитых восстанавливать и раненых вывозить. Едва успел их санитарным эшелоном в Москву отправить. Ну, а потом нашёл брошенную «полуторку», и вот уже три дня на ней езжу. Сейчас в Житомир возвращаюсь, погранцы должны быть там.
Брат Петровича внимательно слушал, а когда я замолчал, попросил:
– Координаты могилы нарисуешь, чтобы знать, где брат похоронен? Родным по почте отправлю, чтобы знали.
– Сейчас сделаю.
Листок у меня был, поэтому нарисовал лес и поляну, отметил дорогу и сколько метров от опушки до могилы. Тот взял лист, мельком его изучив, там для определения на местности деревушка была нарисована с названием, и убрал в нагрудный карман гимнастёрки.
После этого меня не задерживали и отпустили, подозрений я не вызвал, в неразберихе отступления это ещё нормально, что я катаюсь туда-сюда. Добравшись до опушки леса, я спрятал «полуторку» в сотне метров от своего схрона, замаскировал её срубленными ветками, после чего стал перетаскивать добычу к схрону. Пришлось прикапывать. А с машины я всё горючее слил, чтобы её не угнали, если вдруг кто наткнётся.
Копал часа три, благо лопата была, и в «полуторке» нашёл, и тут у меня припрятана. Приготовил две винтовки Мосина, вместе с ремнями и подсумками, с убитых красноармейцев снял, одну СВТ, без штыка и ремня, да и патронов всего шесть в одной обойме, два «ТТ», один наган и один танковый ДТ с пятью дисками. Помимо этого ящик с «Ф-1», нашёл в одном грузовике, ящик с тушёнкой, мешок с сухарями, ну и пару канистр. Ещё было два бинокля в чехлах. Вроде и немного, а копать замаялся. Когда всё было спрятано и замаскировано, я посмотрел на солнце. До заката ещё часа четыре, и, проверившись, пошёл к полю. Там воронки, если кто меня заметит, подумает, что я в одной из них скрылся. Не знаю, может, кто и наблюдал за мной, однако я добрался до портала, осмотрелся и нырнул в него, переходя на ту сторону. Понимаю, что могу спалиться, но ждать просто не хотелось, у меня слишком много дел накопилось.
Подойдя к дубу, я порылся в листве у корней и достал ключи от «шестёрки», после чего побежал к машине. Там достал одежду и переоделся, поменяв также и документы. После этого направился домой.
– Вот чёрт, – ударил я ладонью по рулю. – Светке позвонить забыл. Отменяется, похоже, сексмарафон.
Достав из бардачка телефон с левым номером, я позвонил Свете. Та оказалась не сильно расстроенной, она про меня вообще забыла, так как муж ей вчера вечером преподнёс сюрприз, две горящие путёвки в Турцию. Так что Светочка готовилась к отлёту, собирая вещи, завтра улетает на пятнадцать дней в заморскую страну. Ладно, хоть эта проблема снята, но женщину всё равно очень хотелось, ух, как хотелось.
Про гормоны парням я не врал, не знаю, как они будут справляться с этим. Света соскочила, придётся искать кого-нибудь другого, подружки имелись. Хм, а вот насчёт тех девчат-окруженок, не зря ли я их отпустил с парнями? Тем скоро башни снесёт, как бы беды какой не вышло. Что-то мне вообще это в голову не пришло. Ладно, парни не салаги, надеюсь, справятся, по крайней мере, договорятся.
