– Похоже, это и есть проводники, перевели на нашу сторону и возвращаются. Тут не брешь в обороне, тут её совсем нет.
– Похоже, так, – согласился лейтенант и неожиданно улыбнулся. – А раз так, то всё, мы вырвались к своим.
– Ну, наверное, – немного растерянно почесал я затылок. – Что с бронетранспортёром делать будем, наверняка ведь попытаются остановить?
– Будем бить, – хищно усмехнувшись, ответил тот.
– Тогда целым надо брать. К нашим выйдем, покажем, что мы тоже не тихо шли, а воевали. Пленные и немецкая техника – убедительное доказательство.
– Согласен, – подумав, кивнул тот.
Что-то он в последнее время легко с моими предложениями соглашается, подозрительно это. Открыв дверцу на ходу и встав на подножку, лейтенант приказал бойцам брать бронетранспортёр целым, немцев желательно тоже. Хотя бы часть.
Нас всё же попытались остановить, как я и предположил. В горбообразном бронетранспортере с высокой антенной от рации было всего пять немцев: водитель, офицер в звании обер-лейтенанта, кстати, он танкистом был, и три солдата, видимо из мотоопехоты. Как только «Ганомаг» встал, из него вышли офицер и двое солдат, ещё один курил у борта, у пулемёта никого не было. Вот растяпы, слишком расслабились. Наши тоже начали останавливаться, ну, и я притормозил, встав сразу за мотоциклом, метрах в четырёх, как и просил Егоров. Почти сразу ударил пулемёт над крышей кабины, и курилку снесло с борта. Захлопали выстрелы, один из бойцов конвойных войск НКВД, что изображал фельдфебеля, катался по дороге с обер-лейтенантом в рукопашной.
В общем, схватка прошла быстро. Половины я не видел, только начало, так как сполз на пол, под прикрытие мотора, но всё обошлось, по нам никто выстрелить не успел. Был всего один пленный, тот самый офицер, остальных положили. Сам трофей тоже был цел и урчал на холостом ходу.
Егоров уже снаружи командовал, распределяя обязанности. Двое артиллеристов копались в бронетранспортёре, вытаскивая трупы, старшина-танкист осматривал трофей. Выбравшись наружу, я услышал приказ лейтенанта, обращённый ко мне:
– Рома, бери под управление бронетранспортёр, ты один у нас опытный шофёр, справишься. А на твою машину мы водителя найдём… А вы что встали? Снимайте трофейную форму, мы на своей территории, как бы не подстрелили вас. Быстро работаем, быстро, я не хочу отстать от немецких диверсантов…
Подхватив сидор со своими пожитками, я метнулся к трофею. Сиденье водителя было испачкано кровью, поэтому, найдя грязную тряпку в нише двери, я стал оттирать сиденье. Сидор я пытался убрать под него, но там был ранец убитого водителя. Пока оставил его, потом посмотрю, что внутри, благо старшина до кабины добраться не успел.
– Эй, в кузове, держитесь крепче, я сейчас эту колымагу разворачивать буду! – крикнул я тем, кто в кузове устраивался.
Командиром экипажа был назначен старшина Боровиков, тот танкист, командир танка. Он сел рядом, двое артиллеристов встали к пулемёту, а я в два приёма развернул тяжёлую бронированную машину и встал в конце колонны, где мне назначили место. Егоров трофей светить не хотел, чтобы снаряд от своих не получить. Впереди в ста метрах должен был следовать мотоцикл с погранцами, потом обе машины и мы, скрытые по ходу движения в пыли.
– Ну и как она? – спросил старшина-танкист.
– Да никак, «полуторка» в управлении и то легче, а тут рулевое управление дубовое, едва сил хватает крутить. На ходу легче, но вот при разворотах, конечно, чувствительно.
– Бронетехника, что тут ещё скажешь, – согласился тот и встрепенулся. – Сигнал начать движение.
Двигатель я не глушил, судя по датчику топлива, полбака у нас имелось, так что, как только поступил сигнал начать движение и корма «полуторки», что была перед нами, стала удаляться, я включил скорость, отпустил сцепление и стал нагонять колонну, переключая скорости. Топлива точно должно хватить, на броне было четыре канистры закреплено, одна пустая, а в трёх что-то плещется, не успел проверить что, только согнутым пальцем простучал, по звуку определяя, где пустые.
– Ох, и трясёт, – сказал старшина. – На моём «двадцать шестом» ещё больше трясло, тут помягче.
– Наверное, – согласился я, пристально следя за дорогой.
Видимость в машине была аховой, хотя мы и открыли смотровые люки, но всё равно видно было плохо, да и пыль мешала. Колонна держала скорость в двадцать пять – тридцать километров в час, раненые были совсем плохие, поэтому Егоров оставил мысль догнать диверсантов. Не сможем мы это сделать, да и броневик у них пушечный, и вооружены хорошо, в отличие от нас.
Одна деревня осталась по правому боку, вторая – по левому, а вот дальше дорога вела в некрупное село, колокольни церкви я в нём не рассмотрел, но что-то вроде молельного дома там вроде было. Передовая группа прибавила ходу и первой добралась до окраины, проводя разведку, а мы притормозили и встали. Бойцы быстро выяснили, что село практически пустое, в смысле советских частей там не было, да и начальство смылось, лишь участковый был, сержант милиции, с ним и общалась разведка. Кстати, колонну диверсантов он видел, но они не остановились, где-то час назад дальше проехали.
Когда мы подкатили к зданию райсовета, Егоров сразу побежал внутрь, как оказалось, телефон тут был и, что важно, работал. Перед ним стояла непростая задача – дозвониться до ближайшего особого отдела и передать информацию о диверсантах, дальше там сами разберутся. Поставив «Ганомаг» в тени высокого и стройного тополя, я заглушил хорошо поработавший двигатель и потянулся. После этого следом за экипажем покинул машину, пулемётчики отряхивались от пыли, но от оружия не отходили, бдили. Сперва я сбегал узнать насчёт своей машины, там лейтенант-пехотинец из пришлых командовал, охраняя раненых в кузове и пленного, местный участковый всё крутился у нас, любопытствуя. С машиной было всё в порядке, новый водитель ничего не натворил, так что, проверив всё, я вернулся к бронетранспортёру, где уже был участковый.
– Давно отбили у немцев? – спросил он у меня.
– Почти час назад, километрах в восьми отсюда, – пояснил я. – В двенадцати же немцы стоят, мы танковую часть видели. Да и пленный танкист, вон его Васильев допрашивает.
– Пленного я уже видел, – ответил тот и усмехнулся в усы.
– Сам чего тут? – поинтересовался я. – Немцы придут, разом шлёпнут, у них это быстро.
– Семья у меня тут.
– Так давай с нами и семью забирай. Место найдём. Если в оккупации останетесь, это пятно на всю жизнь и на тебе, и на них, а так отошли с отступающими советскими войсками. Да и у нас в тылу тебе дело найдётся, диверсантов и шпионов ловить, да и просто уголовную нечисть.
– Вещей у нас много.
– Вот тут не наглей, документы и деньги, больше вам ничего не потребуется. Смена белья разве что, но и хватит. Сам думай, жизнь дорога, а остальное наживное. Ты на службе, и так всё, что нужно, получишь, семья, если найдёт работу в тылу, тоже будет обеспечена. Я с лейтенантом поговорю, попробую уговорить.
