– А вообще вы большие молодцы, товарищи танкисты. В целом все верно, гм, предположили. А советский командир просто обязан уметь делать выводы на основании той информации, которую удалось получить. Да, все эти чертежи и на самом деле разработаны… в одном очень сильно засекреченном конструкторском бюро. Кое-что сделано, так сказать, в металле – но, к сожалению, только в единичных экземплярах. Например, тот танк, на котором вы вместе со мной воевали, в ближайшее время вряд ли удастся поставить на поток. Потому открою небольшой секрет: на самом верху принято решение пока заниматься исключительно более простыми проектами. И наша задача – от имени товарища Сталина и Государственного комитета обороны проконтролировать их выполнение.
– А на фронт? – не выдержал младший лейтенант, задав давно мучивший его вопрос. Вышло излишне эмоционально, и танкист немедленно смутился.
– А потом и на фронт, – спокойно взглянув Гаврилову в глаза, ответил Бат. – Я тоже долго по тылам шастать не собираюсь. Если все пойдет согласно плану, через месяц нас, полагаю, отправят на передовую. Вы об этом пока не знаете, но мне поручено сформировать танковую бригаду особого назначения. Оснащенную как старой, так и новой, экспериментальной техникой. И испытать ее в бою. И технику, и бригаду. Вот потому-то я так и орал сегодня на этих деятелей: танки-то у меня будут, лично на заводах отберу. А вот пехоту возить не на чем. Вчера сами видели, сколько грузовиков зазря погорело. А ведь наш эшелон не единственный, что под бомбежку попал. Жаль, конечно, что Николай Александрович свою «саушку» никак не успеет сделать, ну да это ничего, перебедуем. Не впервой. Главное, чтобы к будущему году она в серию пошла.
Оглядев замолчавших танкистов, едва ли не глядящих ему в рот, Владимир Петрович невесело усмехнулся:
– Ну и, отвечая на так и не заданный вами вопрос, скажу: что-то мне подсказывает, что вы не будете против присоединиться ко мне…
– Товарищ полковник! – мгновенно просияли оба. – Да мы…
– …в том качестве и той должности, которую я сочту нужной в тот или иной момент! – жестко, уже без тени юмора в глазах закончил Бат. – Нужно будет – поедете вместо меня заводы инспектировать. Или перспективную бронетехнику в Кубинке обкатывать. Или новые танки получать. В тылу у нас ведь тоже фронт, мужики. Ну а будет приказ – пойдете в бой. Последний и решительный, как в гимне поется
[45]. Ну, все ясно? Вопросов не имеется?
– Так точно, товарищ полковник! – твердо отчеканили оба. – Никак нет, вопросов не имеем. Готовы выполнить приказ.
– Вот и хорошо. И не напрягайтесь вы так, мужики. Навоюемся еще, уж поверьте мне, по самое не хочу навоюемся. Как бы нам ни хотелось, война, к сожалению, ни завтра, ни послезавтра не закончится. Боюсь, что и через год она не закончится, увы. Так что на всех с лихвой хватит…
– Точно… не закончится? – переглянувшись с Барановым, осторожно переспросил младший лейтенант. Похоже, названный Батом срок его порядком смутил. Или напугал. Или и то и другое вместе.
Батоныч тяжело вздохнул, на сей раз ничуть не играя:
– Мужики, ну вы ж только с фронта, сами все видели, своими глазами. Наш противник силен, очень силен. На него работает вся так называемая «порабощенная Европа», вся ее промышленная индустрия – не самая последняя в мире, между прочим. Сами-то как считаете? Вы что, только немецкие танки жгли? Или еще чешские? И каких было больше? Они ведь все что видят, то и трофеят. Чтоб вы знали, товарищи танкисты, в Панцерваффе не только чешские танки имеются, но и французские, и польские, и наши тоже, что самое обидное. И вообще, всех тех стран, что Гитлер завоевал. Вот так-то. И использовать они их могут ничуть не хуже, чем мы с вами. Согласны?
– Да… – убитым голосом сказал Степан. – Видели. И жгли тоже, это вы верно сказали.
– Вот и прикиньте, сколько мы провозимся, пока все их передовые силы сначала разгромим да в пыль перемелем, а потом и обратно погоним? Представили? Вот и думайте. Это я, братцы, не пораженчество развожу, а пытаюсь вам пояснить, что войны «малой кровью и на чужой территории» у нас не вышло
[46]. Вот только не учли фрицы, с кем связались. Нам всего годик нужен, может, даже и того меньше, чтобы с силами собраться, а уж там… – Батоныч зло усмехнулся – аж лицо на миг перекосилось: – А уж там ПРОШЛЫЙ РАЗ им, сукам, медом покажется! ТЕПЕРЬ мы прошлых ошибок не допустим, хватит! Наошибались уже. Будет вам объединенная Европа, обязательно будет. На наших условиях и по нашим правилам. Так объединим, что обосретесь все…
– Товарищ полковник… – Гаврилов глядел на Батоныча едва ли не с ужасом. – Вы это о чем вообще?
– О чем? – Владимир Петрович со свистом выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. – Да ни о чем, Степа. Мысли вслух, блин. Считай, что ты ничего не слышал. Тебя, Матвеич, это тоже касается. Подписки давали? Вот и все, значит, кончен разговор. Вы оба ничего не слышали.
Настроение у Бата испортилось окончательно. Еще и голова, зараза, снова разболелась. Может, и на самом деле медикам показаться?..
Глава 13
18 июля 1941 года, окрестности Бобруйска
– Все, привал полчаса! – скомандовал лейтенант Наметов, останавливая группу. – Можно оправиться и перекусить, мы на месте. Коля, готовь связь, доложимся о прибытии. Паша, Сашка, в охранение. Остальным отдыхать.
Вымотанные марш-броском бойцы сбрасывали с плеч вещмешки и опускались на землю. Сергей последовал их примеру. Упершись спиной в комель ближайшей сосны, он вытянул гудящие ноги – почти десять верст за один переход отмахали – и раскрыл планшетку, изучая знакомую чуть ли не наизусть карту. Да, все верно, никакой ошибки: до того места, где немцы подбили секретный танк, а его группа схлестнулась с диверсантами, осталось не больше полукилометра. Нормально, сначала наведаются туда, оценят обстановку, а уж после начнут прочесывание.
Никого там, разумеется, нет и быть не может: ну, что там немцам делать? Похоронная команда наверняка уже прошлась, у фрица с этим строго. Это они в бою своих не жалеют, порой танками прямо по живым людям прут (товарищ, по ранению с фронта комиссованный, рассказывал), а потери стараются учитывать. Так что пустышку тянут, однозначно.
Но полученный приказ оказался именно таким: начать с места боя. Еще раз осмотреть все, фиксируя мельчайшие подробности и детали, на пузе, что называется, облазить, после чего действовать по обстоятельствам. В принципе нормальный приказ, и похуже бывали…
