– Ну, что ж вы так, товарищи? Исаак Моисеевич, Жозеф Яковлевич?
[51] Таким заводищем руководите, эдакой махиной. И с такой замечательной историей. А технику какую прекрасную и разрабатываете, и строите? И тут такое… – Бат кивнул на лежащие перед ним листки.
Помолчав пару секунд, Батоныч продолжил:
– Думаете, вы этим себя подставляете, товарищи? Нет, не себя. На данный момент замены вам нет… ну, на какое-то время, разумеется. Вы этими шестернями из незакаленной стали
[52], что на всю серию установили, сколько жизней на тот свет отправили? Нет, понятно, что ПОКА никто не погиб, что все живы-здоровы… но это ведь чистая случайность, что я именно сейчас тут оказался и все это непотребство увидел! А так бы и пошли танки на фронт, на радость фрицам. Что, не пошли бы? Исправили? Да не верю я. НЕ ВЕРЮ, так и знайте. Как тот Станиславский. Заменили б только шестерни в сломавшихся коробках – и вперед. Фронту танки нужны, как воздух, – кто там особо глубоко копать станет? Едет самостоятельно, стрелять может? Отлично. Примут, какими есть. Слу-чай-ность, товарищи конструкторы, и не более того. И зовут эту самую случайность «полковник Бат». И цена ее может быть разной. Например, кто-то из тех, кто воевать на этих машинах должен, теперь спасется, чему я только рад буду. А кто-то может и в тыл поехать. Подальше от войны. Лет, эдак, на двадцать пять, если не больше. И вот тут я плакать точно не стану. Плакать над павшими нужно, а не над теми, кто стал причиной их героической гибели. Преждевременной, кстати, гибели!
– Товарищ полковник! – Зальцман начал вставать, но Бат остановил его коротким взмахом руки. Послушно опустившись обратно на стул, директор завода продолжил: – Это действительно чудовищная, преступная ошибка! Обещаю, мы немедленно разберемся с виновными, которые понесут заслуженное наказание…
– Да уж, конечно, понесут, – хмыкнул Батоныч. – Вот только этим я теперь сам займусь, лично. От вас требуется только список тех, кто причастен к этому… эпизоду. И не спорьте! – чуть повысил голос Владимир Петрович, заметив, что собеседник собирается что-то сказать. – Невиновные, разумеется, не пострадают. Ошибиться каждый может, да и кадры на дороге не валяются. Но! – Батоныч сделал эффектную, с его точки зрения, паузу. – Но я вот еще о чем поговорить хочу. То, что я умудрился попасть на такой ваш замечательный прокол – это и на самом деле чистая случайность. Но с этим разберемся. Сейчас разговор пойдет о другом: вы вообще в курсе, какой процент ваших танков потерян Красной Армией не в ходе боевых действий, а исключительно из-за технических неполадок? По сути, эти танки оказались просто брошены и попали в качестве трофеев в руки противника. У которого, между прочим, имеются отличные ремонтники. А сталкиваться в бою с родными танками, знаете ли, крайне неприятно и обидно. Тем более с танками, броню которых ни наши, ни немецкие пушки не пробивают. Да, нет?
Быстро переглянувшись, Зальцман с Котиным синхронно покачали головами.
– То есть не в курсе. А зря, товарищи. Не мешало бы и ознакомиться со статистикой. Хотя подозреваю, у вас ее просто нет. Ладно, тогда продолжу.
Бат снова помолчал, собираясь с мыслями.
– Знаете, что? А давайте я вам сейчас озвучу то, что вы наверняка и сами знаете. Но отчего-то делаете вид, что не в курсе. Нет, вы не поняли, не передо мной вид делаете – перед самими собой. Итак, что мы имеем? А имеем мы замечательный тяжелый танк «КВ», обладающий самой мощной в мире броневой защитой и прекрасным по меркам сорок первого года вооружением. Согласны? Вот и хорошо. А сейчас станет плохо. Ваша коробка передач, мужики, это вообще полный трэш! – Владимир Петрович, в отличие от героев обычных «попаданческих» романов из его времени, никогда не старался «говорить, как предки». Самое смешное, его практически всегда правильно понимали. – Вы вообще знаете, что переключать передачи неимоверно тяжело, даже при отключенных фрикционах? Что перекидывать скорости возможно почти исключительно только при помощи стрелка-радиста, поскольку у одного механика просто сил не хватает? И поэтому мехводы стараются их вообще не трогать? По бездорожью прут на второй передаче, по шоссе – на третьей? Чем это заканчивается для двигателя и трансмиссии, рассказывать или сами догадаетесь?
Не дождавшись ответа, Бат продолжил:
– Особенно мне понравилось введение в экипаж этого самого «младшего механика-водителя»! Не заряжающего, как на нормальных танках, понимаете ли, а второго мехвода! Запасного, блин! Который должен сменить первого, когда тот устанет бороться с этой вашей гениальной КПП! А орудие пусть командир заряжает. И танком командует. И из спаренного пулемета заодно стреляет. Это что вообще такое, товарищи, а?! Ну, вот поставьте себя на мое место – или на место любого фронтовика-танкиста – и ответьте: как бы вы сами к подобному отнеслись? Как к еще одной досадной недоработке или преднамеренному вредительству? Молчите? Не знаете? Вот и я, если честно, не знаю. В голове не укладывается, как можно подобное считать нормой. И это я еще про ненадежную ходовую ни слова не сказал, ни про воздушный фильтр, ни про десятиметровый радиус разворота – и про многое другое! Ну, впечатлило? Есть вопросы?
– Так точно, есть… – прокашлявшись, ответил Котин. Голос главного конструктора был хриплым от волнения, но звучал достаточно твердо. – Вы, я так понимаю, именно на «КВ» воевали?
– Я на многих машинах воевал, – уклонился от прямого ответа Владимир Петрович. – Вы даже представить себе не можете, на скольких… и где.
– Неужели и на немецких?! – ахнул танкостроитель, вызвав быстрый недовольный взгляд директора завода.
Внутренне усмехнувшись, Батоныч спокойно ответил:
– Ну, с немецкими – это вы, пожалуй, перегнули, Жозеф Яковлевич. Я на них не воевал. Я их жег. Неоднократно и в больших количествах. И легкие танки, и средние, и самоходные установки до кучи. Не считая всякой мелкой шушеры наподобие их полугусеничных бронетранспортеров. И первоначальное впечатление от этого у меня было только одно: броня у них неплохая, зато горят прекрасно! Так жарко, что и не потушить. Но вот когда я потом сел в трофейную машину… – Бат сделал очередную «театральную» паузу. – Впечатление сильно изменилось. Там гораздо удобней, чем в наших танках, даже в новейших «Т-34» и «КВ», много свободного места, не бьешься головой, коленями и локтями о всякие выступы. И обзорность прекрасная с командирского места, и оптика на прицеле наводчика – выше всяких похвал. Хорошо работает аппаратура связи, очень мягкая подвеска. Механику-водителю не нужно переключать передачи двумя руками.
