– Чтоб вы меня отговорили!
– Ничего не понимаю! А вы сами знаете, что уринотерапия это ненаучно?
– Дед мой пил мочу, и прадед, и его прадед, и я пить буду!
– Все вы врачи-убийцы! Моя тётка у вас лечилась, а в девяносто семь-то и померла!
– Принимайте вот эти таблетки. Три раза в день, до еды.
– А можно после?
– Лучше до.
– А если я после?
– В чём проблема? Вы не можете выпить таблетку и сесть за стол?
– Могу. Фигня вопрос! Легко! А может, всё-таки после еды?
– Да почему?!
– Чё-то… я не знаю… а вдруг…
– О’кей. Хорошо. Пейте, когда хотите.
– Вот я так и знал, что вам, врачам, всё равно. Я жалобу писать буду!
– Нет моего согласия. Вам, хирургам, лишь бы резать, мясники!
– Да у вас перитонит уже!
– А мне адрес экстрасенса Кашпировского обещали. Он такие вещи на расстоянии, по телефону лечит, не то что вы, а ещё клятву Домкрату давали-и…
Возможно, для многих было бы лучше, если бы я умер. Потому что к двенадцати ночи чаша моего терпения переполнилась. Мы же не ангелы, у нас вообще со всепрощением туго.
В общем, я просто отвязался, принял свой истинный облик и пешим строем прошёлся по палатам. Кое с кем надо было серьёзно побеседовать. Наутро главврач был поражён резко изменившимися в лучшую сторону шестью пациентами, а также заявлениями ещё от троих с требованием срочно перевести их в психлечебницу. Ха, можно подумать, мне туда хода нет…
После утреннего осмотра меня выписали. Альберт на своей роскошной тачке ждал в больничном дворе.
– Друг мой, надеюсь, ты в порядке?
– В полном, старик! Вот только машину придётся требовать новую. Но уверен, мой шеф раскошелится.
– Ох, ты убедил кого-то из этих несчастных больных продать душу?
– Альберт, стыдись, – проворчал я, усаживаясь вперёд на пассажирское сиденье и накидывая ремень безопасности. – Моя задача выбивать долги, а не склонять грешников к торгу и искушениям.
Золотоволосый ангел почти минуту смотрел мне в глаза, убедился, что я не вру, и мы спокойно вырулили с территории.
– Тебе домой?
– Нет, мне в ближайший супермаркет. Я задолжал некоторым людям, а для нас, демонов, это неприемлемо. Подкинешь деньжат?
– Конечно.
– Я верну!
– Разумеется.
Он мог бы добавить «а куда ты денешься?», но не стал, ангелы вообще очень вежливые, у них это в крови. Мы заехали в большой магазин и отоварились по полной. Ящик французского коньяка для доктора Соколовского, два ящика армянского для той бригады «скорой помощи», что меня сюда доставила, и три ящика шампанского медсестрам.
В больнице меня приняли как папу римского! Поговорив пять минут с хирургом Соколовским, Альберт полностью простил мне долг. По-моему, он даже немножечко испугался, что мог вообще потерять меня как друга и грушу для битья. А мы курили с санитарами и здоровяком Пашкой, тем самым, что бил меня по щекам и не дал уснуть.
– Братуха, такая работа, что порой… ей-богу… забил бы на всё! Люди сволочи, что друг с другом делают, сказать страшно, да ты и не поймёшь…
– Я? О, я-то как раз пойму, – пробормотал я и попросил сотовый. – Жене позвонить надо, сказать, что живой.
Мне без колебаний протянули сразу три телефона.
– Святое дело, звони!
Это Россия, провинция, глушь. И я хочу здесь жить.
Глава 4
В шкуре ангела…
Несколько дней спустя мы с моим крылатым приятелем сидели в небольшом уютном кафе «Шарлау». Считалось, что после войны одна тысяча восемьсот двенадцатого года на территории Российской империи осталось несколько тысяч пленных или дезертировавших солдат великой французской армии. Пилить домой, в разорённую Европу, никто особо не стремился. Ради пропитания бывшие вояки нанимались учителями, кондитерами, портными, виноделами, ну то есть кто что умел по жизни.
Вроде как один из таких бывших наполеоновцев и основал в нашем городке маленькую французскую кондитерскую. Лично я этого не помню, так что вполне может оказаться и мифом, но Альберт уверяет, что хорошо знал первого хозяина заведения.
– Капучино, как всегда, – заказал он. – И двести французского коньяка моему другу.
Официанты обоих полов млеют от Альберта. Мало того что он голубоглазый блондин с атлетической фигурой и безукоризненными манерами, он ещё и ангел. А им можно всё.
– Коньяк дагестанский, – лизнув длинным языком янтарную жидкость, объявил я. – Но нет, менять не надо, скандалить тоже не будем. В конце концов, ты угощаешь.
– Аминь, – улыбнулся он.
– Не тупи!
– Э-э-э…
– Дружище, ты вызываешь меня в мой законный выходной, практически отрываешь от дома и семьи, ведёшь в тихое кафе, заказываешь сразу двести грамм, и я наивно верю, что тебе от меня ничего не надо. Угу. Нашёл дурака за четыре сольдо.
– Абифасдон, понимаешь…
– Кстати, коньяк уже закончился.
Он безропотно затребовал целую бутылку, ещё раз светло и виновато улыбнулся, а потом в лоб попросил:
– Подмени меня.
Я поперхнулся, огненная жидкость пошла не в то горло.
– И… щё р-з, поффтори-и?
– Я прошу тебя подменить меня на работе. Всего один день! Да и то неполный, так, часа на три-четыре.
По-моему, это был не коньяк, а подкрашенный фруктовый чай. Ну не бывает же так, чтобы демон (в человеческом обличье) не задумываясь выглохтал всю бутылку из горла, и ничего! По крайней мере, на моей памяти такого не было.
– У нас с Анастасией годовщина, круглая дата, тысяча пятьсот лет в браке, – пустился торопливо объяснять мой друг, и под его умоляющим взглядом для меня принесли ещё одну бутылку. – Я хотел бы пригласить её куда-нибудь посидеть вдвоём, романтический ужин, хорошая муз…
– Обед, – на автомате поправил я.
– Прости, что?
– Никакого ужина, сейчас одиннадцать утра. Ты просишь демона исполнять работу ангела два-три-четыре часа. Так что никакого ужина!
– А-а, вот ты о чём. Да. Конечно. Романтический обед, хорошая музыка, разговоры о любви, глаза в глаза, быть может, даже немного шампанского.
– Я даже подскажу тебе приличную забегаловку.
– Что?
– Ничего, и так сболтнул лишнего.
– Так ты согласен? – Он поймал меня за руку и крепко, до хруста, сжал ладонь. – Ты настоящий друг, Абифасдон. Обещаю, если у нас вновь объявят облаву на демонов, тебя я убью последним!
