Гуманное измерение
Шурка с опаской глянул на её огромную пасть.
– А кого, – спросил он и поправился, – а что вы едите?
– Мясо, конечно, – облизнулась девушка-собака. – Но бывают и переходные блюда.
– Какое мясо? – не удержался Лера.
– Ну, там, конина, телятина, свинина, баранина, курятина, даже кошачья или собачья отбивная, – взялась перечислять собака. – Но последнее скорее для гурманов.
– Как же вы можете себе подобных кушать? – отодвинулись от неё друзья, готовые в любой момент спрыгнуть с дерева.
– А при чём здесь себе подобные? – удивилась Пинчер. – Сделал заказ и жди.
– Но ведь тот, кто ваш заказ выполняет, – убивает.
– Кого убивает? – испугалась собака и перешла на шёпот. – Даже слова такого не говорите. На земле никого не убивают последние два столетия. Все продукты изготавливают специальные приборы на атомарном уровне. Хочешь свинины – тебе дадут хоть окорок, хоть рёбра, хоть ножки на холодец. Всё это было скопировано двести лет назад. Специальные аппараты просто воспроизводят исходный образец, подбирая и выстраивая соответствующим образом наночастицы
[12], молекулы и атомы.
– Извините, – смутились друзья. – Ну, а если у какого-нибудь хищника охотничий инстинкт проснётся и он другое животное загрызёт?
– Никогда, – снисходительно посмотрела на них девушка и снова перешла на шёпот. – За убийство у нас, страшно сказать, отправляют на планету в созвездии Пса. А там, знаете, какие условия – жуть! Да и вообще мы живём порознь.
– Как это?
– Я, например, из Шарикова. В нашем городе проживают одни собаки. В других городах обитают только люди. В третьих – жирафы. В четвёртых – слоны. Но есть и смешанные города. Вот неподалёку от нас находится город Иотьфунь. Там живут ослы с верблюдами.
– Давно у вас так?
– Очень. Ещё когда животные освоили методику обучения человеческой речи. С тех пор и пошло. Многие виды начинали буквально с двух-трёх слов. А потом в процессе общения развилось отвлечённое мышление и заговорили на всех языках. Даже люди – исконные носители этого средства передачи информации – удивляются нашим достижениям. И немудрено. Некоторые индивиды, как, например, белый носорог Долбик из Нос-Рога-на-Замбези
[13], знают более тридцати языков, в том числе и давно вышедшие из употребления.
– Ну, а как все собаки в одном городе собрались?
– Вообще-то собачьих городов много. Разбросаны они по всем континентам. Каждый город настоящая страна, только маленькая. У каждого свой правитель, свои законы. А как иначе? Собаки весьма отличаются от других животных, и потребности у нас разные. Собачьи города возникли тоже не сразу. Поначалу многие из наших предков жили в человеческих семьях. А когда первые собаки освоили язык и стали независимыми, начался настоящий бум. Каждая даже самая крохотная комнатная болонка желала стать самостоятельной, ни от кого не зависеть и иметь отдельную квартиру. Начался массовый исход собак из деревень, где у людей преобладали консервативные взгляды, вроде: «собака друг человека» или «собака помнит, кто её кормит». Или уж совсем для нас обидное: «хорошая собака без хозяина не останется». При этом никаких равных прав у собак в деревнях не было. Нас даже били. Из-за этого некоторые города вскоре оказались переполненными собаками, а люди и другая живность оттуда мало-помалу уходили. Особенно
быстро процесс псонизации шёл там, где на очередных выборах мэром города был избрана собака.
– Здорово! – улыбнулся Лера.
Солнце к тому времени поднялось над горизонтом, и Доберман Пинчер вместе с мальчишками спустилась на землю.
– Не желаете ли посетить наш Шариков? – поинтересовалась она. – Я вам городские достопримечательности покажу.
– Сходим? – посмотрел на друга Лера.
Шурка хотел было согласиться и вдруг заметил, что над собачьим городом зависло необычное облако. Подсвеченное солнцем, оно напоминало золотистого пуделя. Мало того, облако-пудель совершенно не двигалось по небу и странным образом подмигивало. Шурка затряс головой.
– Уходить надо, нам нельзя тут долго…
Сказал и запнулся – не говорить же первой встречной собаке о том, что их преследуют инопланетяне. Выручил Лера, который тоже заметил облачного пуделя.
– Нам надо срочно в город ослов, – заявил он.
– И верблюдов, – добавил для большей убедительности Шурка.
Доберман посмотрела на часы.
– Жаль, – вздохнула она. – Ладно, пойдёмте, покажу вам короткий путь на Иотьфунь.
Собака опустилась на четыре лапы и побежала на юг – вправо от восходящего солнца.
– Скажите, – нагнал её Шурка, – а инопланетяне в гостях у вас бывают?
– Прилетают время от времени. У них тут база за Сатурном.
– Драться не лезут?
– Нет, они смирные. А что? – Пинчер остановилась и внимательно посмотрела на Шурку.
– Мы это, – признался неожиданно он. – Мы ничего плохого не делали, а они за нами гоняются.
– Ясно, – махнула хвостом собака. – Теперь вы следы заметаете?
– Ага, – вздохнул Шурка.
– И хотите, чтобы я их запутала, когда они к моему дереву выйдут?
– Если можно.
– Можно, – опять добродушно махнула хвостом Доберман. – Вы всё-таки наши, земные, а они не пойми чего. Я их не на Иотьфунь, а в какую-нибудь другую сторону отправлю.
– Спасибо, – улыбнулся Шурка.
– Спасибо, – улыбнулся Лера. – Здоровская вы собака.
– Да ладно, – отвернула морду Доберман.
Выйдя далеко за город Шариков, она показала лапой на ю г.
– Вон там, за полесскими болотами, возвышается Иоть-фунь. Правда, я в те края ни разу не ходила. Но наши говорят, что через трясину перекинут бамбуковый мостик.
– А в каком месте?
– Не знаю. Пойдёте вдоль болот и обязательно найдёте. Мостик установили специально для таких, как вы, путешественников.
На прощание друзья поочередно обняли девушку Пинчер, потрепали её по холке, почесали за ухом и только после этого пошли к городу Иотьфуню. Собака ласково смотрела им вслед и прощально махала пушистым хвостом.
Странная деревня
Пройдя километров десять, друзья обернулись. Ни дерева, ни самой Доберман Пинчер видно уже не было.
– Как думаешь, почему ей восход нравится? – спросил Шурка, щурясь от яркого солнца.
