Сергей Борич:
– Расстреливать его не было уже никакого смысла, и мы решили с этим делом повременить. Восстановив связь, привели Дуста на узел, где он отдал приказ всем подчиненным войскам оставаться на своих местах и, более того, оказывать максимальное содействие и помощь советским друзьям. После этого его отвезли в советское посольство.
Сначала за невыполнение основного приказа группе, как водится, дали по шее, грозя самыми суровыми последствиями. Но на следующий день, разобравшись, похвалили за проявленную инициативу. В результате похвала компенсировала полученный ранее нагоняй, поэтому награждать никого не стали. «Се ля ви» – такова жизнь.
28 декабря. Советское посольство в Кабуле
Во дворе посольства Сергей Борич встретил нового советского посла, приехавшего в Кабул незадолго до декабрьских событий. Они уже были знакомы и не раз общались ранее. Остановились, поздоровались, разговорились.
– Ну, как мы, Фикрет Ахметзянович, мешали спать вам сегодня ночью? – спросил посла Борич.
– Да. Сегодня было довольно шумно, – ответил он.
– Небось и в штаны наложили? – вставил свои «пять копеек» подошедший к ним Саша Пунтус, который до этого не имел случая увидеть новоприбывшего главу советской дипмиссии.
Он заметил, что его товарищ весьма непринужденно беседует с незнакомцем, и принял его за рядового чиновника посольства.
– Да я, голубчик, в это время уже без штанов был, – спокойно отшутился дипломат.
На том и разошлись.
28 декабря 1979 года. Кабул. Штаб центрального армейского корпуса
Сдав Дуста в посольство, Борич со своей группой вернулся к изрядно пострадавшему от пожара и стрельбы зданию штаба ЦАК. Усталость, нервное напряжение и бессонная ночь брали свое. Чтобы восстановить силы, решили немного вздремнуть. Расположились прямо на полу наименее разгромленного во время недавнего боя кабинете. Но сон снова не шел. К этому времени над городом начала летать авиация. Грохот и рев стояли такие, что уснуть было просто невозможно.
– Вот, б…, поспать не дают. Надо окно закрыть, шум невыносимый, – сказал Мурсюкаев.
Закрыв окно, он снова устроился на своем месте и, к удивлению окружавших его товарищей, тут же уснул, огласив комнату здоровым молодецким храпом.
– Вот это сила внушения, – присвистнул Борич, с удивлением посмотрев на раму, в которой не было… ни одного целого стекла. Мужики засмеялись и, натянув на голову бушлаты, последовали примеру спящего.
28 декабря. Кабул. Первая вилла
Валерий Волох:
– Под утро начали возвращаться наши ребята с точек. Пошла информация о том, что происходит в городе. В это время стала известна история, ставшая своего рода легендой. Во время ночных событий одному нашему товарищу пуля попала прямо в рукоятку пистолета, засунутого за ремень. Парень просто в рубашке родился. Позднее мы даже ходатайствовали перед командованием, чтобы ему этот пистолет оставили в качестве сувенира.
28 декабря. Кабул. Дворец Амина
Валерий Волох:
– Когда шум боя стих, в одной из комнат дворца наши ребята нашли ионику (клавишный электронный инструмент. – Прим. авт.). Саша Малашонок, наш товарищ, сел за инструмент и стал напевать рождавшиеся на ходу строки, в которых описывались события прошедшей ночи и того, что происходило накануне.
Бой гремел в окрестностях Кабула,
Ночь светилась блестками огня.
Не сломало нас и не согнуло —
Видно, сердце крепче, чем броня.
Мы не дипломаты по призванью,
Нам милей братишка-автомат,
Четкие команды, приказанья,
Да в кармане парочка гранат…
Самолет заходит на посадку,
Тяжело моторами гудя.
Он привез патроны и взрывчатку —
Это для меня и для тебя.
Помните, ребята-мусульмане:
Ваша сила в том, что мы за вас.
И не надо лишних трепыханий,
В бой идти нам не в последний раз…
Его тут же обступили ребята и стали помогать импровизировать, сплетая нехитрые рифмы в единый незамысловатый узел. Хлестко и емко, не стесняясь в выражениях и оценках, они под зычный мужской гогот добавляли все новые и новые строки, создавая рифмованное панорамное полотно всего того, что они пережили за последнее время. Не обошли вниманием и промахи кремлевских политиков. Сурово, отбросив куртуазно-дипломатические политесы, обнажали суть проблемы и задавали им риторический вопрос:
Что ж вы, братцы-м…ки!
Потеряли Тараки?..
Досталось и заокеанским «бигбоссам». Слова, родившиеся около тридцати лет назад, и сегодня звучат пророчески:
Мы вернемся в Европу,
Но заложим здесь мину,
И целуйте нас в… спину,
Вспоминая Амина.
Так родилась знаменитая «Кабулиада», ставшая своеобразным гимном для всех тех, кто в ту памятную ночь волею Судеб оказался ввергнут в огненную круговерть кабульских событий…
Афганистан насквозь промок от слез.
Ребята наши поняли здесь скоро,
Что это не страна счастливых грез,
А страшного фашистского террора.
Насадим память нашу на штыки
И будем вечно помнить, как когда-то
На пулеметы шли не штрафники,
А мирные и честные ребята…
Январь 1980 года. Кабул
В начале января в Кабул инкогнито прибыл председатель Комитета государственной безопасности Юрий Владимирович Андропов. Предполагалось, что он посетит и зенитовцев. По этому случаю на виллу к ним прибыл чиновник посольства, которому было поручено проверить готовность жилых помещений к визиту столь высокого гостя. Окинув грустным взглядом царивший вокруг рационально обустроенный хаос, он сказал:
– Это не воинское подразделение, а логово какое-то. Бардак! Вы бы порядок навели, что ли. Наглядную агитацию повесили. Тот же боевой листок.
– Нам что, стенгазету с отчетом об итогах операции вывесить? У нас же вся информация секретная. О чем же нам в вашем боевом листке писать прикажете? – с ехидцей уточнили уличенные в бардаке обитатели виллы.
– Ну, лозунг какой-нибудь придумайте, девиз отряда, – не сдавался радетель порядка.
– Это можно.
– Вот и славно. Обустройте свой быт, как и подобает советскому боевому отряду, а не бандитской шайке.
На следующий день он пришел проверить, как устранили указанные недостатки. Его увещеваниям вняли. Повсюду царили чистота и порядок. Бронзу надраили, хрусталь отмыли до сияющего блеска, зеркала натерли, мрамор вычистили. Красота!!! А посреди холла натянули красное полотнище с девизом отряда: «Если хочешь есть варенье, не лови зевалом мух».
Проверяющий ничего не сказал, молча развернулся и вышел.
