– В крайнем случае по частям достану. Главное, уведи этого губошлепа отсюда.
И Катьке пришлось покориться властному характеру своего дяди. И хотя на душе у нее было как-то очень тревожно, она забралась на трактор. Глядя на дядю, который махал им вслед, сердце у Кати так и защемило. Да еще и на глазах откуда-то навернулись слезы. С огромным удовольствием она бы сейчас спрыгнула с трактора и, наплевав на все запреты, осталась бы с дядей. Но трактор уже набрал скорость, а выпрыгивать на ходу Катя побоялась. Все же она сунулась к дверям, но дядя, угадав ее намерение, погрозил ей кулаком. Вид у него при этом был совсем не шутливый. И Катька, убоявшись его гнева, осталась в кабине трактора.
Андрея все еще не было дома. Встретившая их матушка Анна ответила на вопрос Кати, объяснив, что хозяин возвращался днем, а потом снова уехал по делам.
– Но скоро он вернется, и тогда все сядем ужинать. А где твой дядя?
– Остался в Олеховщине.
– Что так? Как же он назад думает быть?
– Митя за ним съездит.
Матушка Анна промолчала, хотя и было видно, что ей не по нраву, что по капризам гостей ее сына будут гонять взад-вперед в одно и то же место по два раза в день.
– Дорога-то там разбитая. Ни фонарей, ничего. А до темноты Митя теперь уже не управится.
Катя и сама с тревогой наблюдала за тем, как быстро сгущаются сумерки за окном. Стоило солнцу скрыться, как стало стремительно холодать. И дождь снова пошел. А дядя там даже без дождевика. Как он там? Один. В темноте. В холоде. Ой, зря она его оставила! Как чувствовала, что не надо было этого делать.
Она несколько раз звонила дяде. Но телефон того был все время недоступен. То ли связь была такая, то ли дядя нарочно выключил сотовый, чтобы его не отвлекали.
«Что я за дура такая! Зачем я его послушалась? Нельзя было его там одного оставлять. Мало ли что!»
С каждой минутой тревога, поселившаяся в душе у Кати, не только не проходила, а все нарастала и нарастала. Она вся извелась, пока настало время ужина. И в столовой появилась с твердым намерением умолять Андрея скорей отрядить Митю обратно в Олеховщину. Но к ее удивлению, Андрей и сам заметил, что с ней что-то не так.
И едва поздоровавшись со своей гостьей, он спросил:
– Ты чего бледная такая? За дядю волнуешься?
– Да. И что за дурацкая была мысль ему там одному остаться!
– Не спорю. Идея так себе. Но, наверное, ему это было нужно. Ты так не думаешь?
Глаза Андрея смотрели прямо в лицо Кати. И девушка смутилась.
– Наверное, – пробормотала она.
Андрей слегка нахмурился, но сделал вид, будто бы не заметил смущения девушки.
– Однако сейчас уже темень, ночь надвигается, – сказал он. – Надо твоего дядю везти назад.
– Митя поедет со мной?
– Давайте-ка я с вами тоже съезжу.
Но тут выступила с возражением матушка Анна:
– Ужин на столе! Пока хотя бы жидкого не съедите, никуда вас не пущу!
Под жидким подразумевалось густое мясное рагу. Куски мяса плавали в темном ароматном соусе, в который полагалось макать свежий белый хлеб. Вкусно было потрясающе, но Катька ела, совсем не чувствуя вкуса. Все ее мысли были о дяде. И она старалась справиться со своей порцией как можно быстрее, чтобы немедленно же отправиться в Олеховщину.
Затем все втроем они загрузились все на тот же трактор и двинулись в путь. С каждой минутой душа у Катьки забивалась в пятки все глубже и глубже. Вокруг было так темно! Ни фонарика! Ни огонька! Как там ее старенький дядя?
Спутники видели состояние девушки и пытались ее успокоить:
– Олеховщина – обитаемое место.
– Не станет твой дядя под дождем голодный разгуливать. Он у старушки Афины сидит, нас дожидается. Вот увидишь, приедем, а он там.
Но у бабушки Афины дяди не оказалось. Он к ней и не заходил больше. Услышав, что случилось, старушка как-то очень пристально по-особому посмотрела на Катьку.
– Ты где же это, девонька, своего дядьку потеряла?
– Я не знаю.
– Вспоминай, где вы с ним были!
Голос у старушки сделался вдруг необычайно властным. И Катька промямлила:
– На кладбище были. И еще… возле кладбища там заброшенный дом есть и сад…
– Знаю. Мельника Степана дом был. Потом там сельсовет наш был. И что твой дядя там забыл? От дома давно ни единого бревнышка не осталось. Да и сад весь зарос.
– Там яблони. И еще в саду… там есть колодец!
Катька выпалила свое признание, и у нее как-то вдруг сразу полегчало на душе. То тяжело-тяжело было, а то вдруг отпустило. И она как-то поверила, что теперь все сложится хорошо. И дядя найдется, и вообще все будет в порядке. А что она выдала дядину тайну, так считай, это уже никакая, наверное, и не тайна. За это время дядя клад из колодца поднял и в другом месте перепрятал. Вот только куда подевался сам дядя?
Между тем старушка уже выпроваживала своих гостей обратно в ночь:
– Идите, соколики, куда Катюша вам сказала. Идите и поторопитесь. Неладное там дело случилось, ой, неладное.
Катя пошла с мужчинами. Всю дорогу Андрей с Митей допытывались у Кати, что же надеялся обнаружить дядя возле колодца.
– Ведь не клад же он там искал? Или клад?
– Да. Искал.
– И как? Нашел?
Катя промолчала. Андрей понял это по-своему.
– То-то и оно, что не нашли. Да в этом колодце уже человек десять еще полвека назад землю изрыли.
– Правда?
– Как кроты в землю вгрызались. Как старый мельник помер, так слух по округе пошел, что золото свое он где-то здесь запрятал. Дескать, видели его то на кладбище, то возле его старого дома, то у плотины, где его мельница стояла. И все не с пустыми руками старичок бродил. Вроде как с сундучком или с мешком за плечами или с чугунком, в общем, все его видели с какой-то ношей. Вот и пошли слухи, что золото свое мельник на тот свет унести не смог. Ходит теперь по округе, не знает, где клад надежней будет спрятать.
– Так в том колодце уже искали?
– Только на моей памяти, а я здесь не больше пяти лет живу, уже два раза за этим кладом приезжали.
– Кто?
– Девчонка какая-то. Звать Нюркой. Красивая, только зазнайка и вредина. Все по округе шастала, разнюхивала, высматривала. У бабки Афины в жилички напросилась. Первый год еще ничего, пожила да уехала. А на другой год с целой компанией прикатили. Стали по округе ползать, клад искать. Бабка Афина их от себя и турнула.
– Почему? Старушка не хотела, чтобы клад этой Нюрке достался?
– Да не в том дело, – вмешался в разговор Митя. – Шумно они себя вели очень. Музыка до утра. Танцы опять же. Тут и водка, и девки пьяные. Парни по кустам мочатся. Бабка недельку потерпела, а потом Нюрку эту выгнала. И еще сказала, что ничего Нюрке не найти, потому что к могилам родных собственная Нюркина бабка ни разу не приезжала и житьем-бытьем Степана-мельника, который ей отцом приходился, тоже не интересовалась. Похоронить и то не сподобилась. Это бабушку Афину особенно задело. Оно и понятно, сама одинокая, день-деньской думает, кто ее в последний путь проводит, кому она на этом свете нужна. Вот и осерчала на Нюрку. Самой эта боль знакома. Потому и Нюрку эту очень рьяно невзлюбила. И с самого первого дня, когда та приехала и все могилу прадеда своего искала, бабка ее ругала.
