Дариус достиг переломного момента внутри. Он позволил себе сохранять гордость, несмотря на свое положение, в течение всей жизни, потому что он жил ради дня восстания, ради дня обретения свободы. Но, пока он наблюдал за тем, как остальные вели апатичную жизнь, его страхи о том, что этот день никогда не наступит, росли. Дариус разбил очередной камень, спрашивая себя, не была ли эта тренировка всего лишь способом, при помощи которого старики стремились не дать им восстать, продолжать держать их в подчинении, дать им надежду. Чтобы они все сидели на своих местах.
Возможно, им жилось лучше, чем большинству, но, тем не менее, это была не жизнь. Он слишком часто видел, как его кузены умирают от случайных актов жестокости, его и самого избивали слишком много раз, чтобы он смог забыть это или простить. Дариус ненавидел Империю всей душой. Он не опустит руки, как остальные, и не станет принимать такую жизнь. Дариус чувствовал, что он отличается от остальных, что у него меньше терпимости по отношению ко всему этому, он не готов это принимать. В глубине души Дариус знал, что он больше не может ждать. Лучше он умрет, сражаясь за то, чтобы стать свободным человеком, чем проживет долгую жизнь в качестве чьего-то раба.
Дариус оглянулся по сторонам на сотню юношей на этом поле зеленой пыли, они все разбивали валуны, покрытые пылью, которая стала определять их личность. Некоторые из них были его близкими друзьями, другие – членами семьи, здесь также были молодые люди, с которыми он тренировался: мускулистые юноши, большинство из которых были крупнее его, старше – шестнадцатилетние, семнадцатилетние, восемнадцатилетние и даже двадцатилетние. Дариус был самым юным и самым маленьким из всей группы, но он сражался так же усердно, как и каждый из них. Они уважали его умения и принимали его, хотя часто испытывали молодого человека.
Кроме того, у Дариуса было кое-что, чего были лишены остальные, нечто, что он хранил в секрете всю свою жизнь, решив никому об этом не рассказывать. Это была сила, которую он не понимал. Его люди презирали какую бы то ни было магию. Магия была строго запрещена, но она была в нем с самого детства. Дариус видел в этом иронию, поскольку его деревня изобиловала провидцами, пророками и целителями, которые использовали магические умения. Но когда магию использовали в бою, это считалось позором. Они скорее предпочли бы умереть рабами от руки Империи.
Поэтому Дариус никому об этом не рассказывал, зная, что он станет изгоем, если все откроется. Кроме того, он вынужден был признать, что и сам этого боялся. В тот день, когда Дариус узнал о своей силе – что случилось совсем недавно – он был потрясен, и все еще не был уверен в том, что его сила настоящая, что она не просто счастливая случайность. Он толкнул камень, собираясь разбить его своим топором, и раскопал гнездо скорпионов. Один из них – черный скорпион с желтыми полосками, самый смертельно опасный из всех – добрался до его лодыжки, и Дариус понял, что как только насекомое прикоснется к его коже, он будет мертв.
Дариус даже не думал, он просто отреагировал. Он направил на скорпиона палец и оттуда стремительно, подобно вспышке, выстрелил свет. Насекомое отлетело назад на несколько метров, замертво упав на спину.
Дариуса больше напугала обнаруженная им сила, чем скорпионы. Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться в том, что его никто не видел. К счастью, никто ничего не заметил. Он не знал, что бы они подумали о нем, если бы увидели. Сочли бы они его чудаком?
В глубине души Дариус подозревал, что его народ на самом деле не презирает магию. Он подозревал, что истинный страх стариков заключается в том, чтобы Империя ни о чем не узнала. Империя руководствовалась политикой выжигать землю в поисках людей, владеющих магией. Когда людей из других городов и деревень подозревали в обладании силами, Империя приходила туда, уничтожала целый город и убивала всех мужчин, женщин и детей. Дариус думал, что, возможно, старики просто хотели сберечь себе жизнь. Разумеется, втайне они хотели бы обладать силами, способными уничтожить Империю. Как же иначе?
Дариус пытался сосредоточиться на работе, разбивая камни, которые были в два раза тяжелее, стараясь прогнать эти мысли из своей головы. Он знал, что пользы они не принесут. Это была его тайна – по крайней мере, пока. Пока он не соберется что-то сделать, он должен подавить свои чувства.
Внезапно раздался грохот, сопровождаемый отдаленными криками. Дариус прекратил работу и обернулся вместе с остальными. Впервые за целый день в воздухе наступила тишина, пока они все рассматривали горизонт. Это был знакомый звук: звук падения. Дариус посмотрел на красные горы, нависающие над ними вдали, где работали тысячи людей, которым повезло меньше: им пришлось работать под землей, в пещерах. Здесь было жарко даже для Дариуса, и они все работали под обжигающим солнцем Империи без рубашек, в этих твердых красных песках. Но там, на горных хребтах, под землей, было еще хуже. Там было слишком жарко – достаточно жарко, чтобы слабые почвы хребтов обрывались. Сердце Дариуса ушло в пятки, пока он наблюдал за последним падением горного хребта. Он увидел десятки надсмотрщиков Империи, которые кричали, падая в землю.
Двое надсмотрщиков Империи, присматривающих за группой Дариуса, владевших лучшей броней и оружием из острейшей стали, с тревогой повернулись к горизонту. Они бросились бежать, как часто поступала Империя, когда один из них был ранен или убит. Они оставили их одних, поскольку, разумеется, знали, что рабы не осмелятся сбежать. Им некуда было пойти и, даже если бы они попытались, Империя догнала и убила бы их, а также всех членов их семей в придачу.
Дариус увидел, как его друзья мрачно покачали головами от увиденного, сделав паузу в своей работе, с серьезной тревогой рассматривая горизонт. Дариус знал, что все они думали об одном и том же: им повезло, что не они сегодня работали под землей. Казалось, их угнетало чувство вины и Дариус спрашивал себя, у скольких из них друзья или члены семьи умирают сейчас под землей. Каким-то образом это стало стилем жизни, они приобрели иммунитет к смерти, которая приходила сюда ежедневно, словно все это было в порядке вещей. Смерть витала в воздухе здесь, в этих засушливых землях, в этих покатых пустынях и горах, покрытых жаром и пылью. «Земля огня», – как называет это место его дед.
«Надеюсь, погибло больше людей Империи, чем наших», – раздался голос одного из молодых людей.
Они все облокотились о свои топоры и, если не обращать внимание на то, что случилось, они, по крайней мере, получили перерыв. В конце концов, надсмотрщики не вернутся в течение нескольких часов, учитывая тот факт, насколько далеко находятся горные хребты.
«Не знаю, как вы», – услышал Дариус глубокий голос. – «Но я вижу двух прекрасных зерт».
Дариус узнал голос своего друга Раджа, он обернулся и, проследив за его взглядом, увидел то, на что смотрит друг: две зерты Империи, крупные, гордые, прекрасные животные, полностью белые, вдвое больше лошадей. Они были похожи на лошадей, но выше, шире, с плотной кожей, напоминающей броню, вместо гривы у них были длинные наклонные желтые рога, которые начинались за ушами. Это были великолепные животные, привязанные за деревом в тени, жующие траву. Никого прекраснее Дариус никогда не видел.
