Соплеменники несли его сына над головами, на шестах, в плетеной колыбели с верхом, которая подпрыгивала вверх и вниз, пока они шли. Тор увидел тлеющий вулкан и понял, что они несут к нему Гувейна, чтобы принести его в жертву.
Сердце Тора разбивалось в груди, пока он призывал свои ноги бежать быстрее. Ему казалось, что каждый мускул, каждая клеточка его естества скоро взорвутся. Он бы все отдал за возможность полететь на Микоплес.
Тор знал, что он должен что-то сделать.
«ГУВЕЙН!» – закричал он.
Группа соплеменников обернулась и увидела Тора, отчего их глаза широко распахнулись от паники. Тор не стал ждать, он изо всех сил метнул копье, которое пролетело пятьдесят ярдов вверх на крутой горный склон. Он с удовлетворением наблюдал за тем, как копье вонзилось в одного из туземцев, который нес его сына сзади. Мужчина закричал и упал на землю.
Но остальные соплеменники восполнили нехватку и побежали, унося Гувейна все выше на гору. Тор погнался за ними, но у него больше не было копий, которые он мог бы метнуть.
«ГУВЕЙН!» – снова крикнул Тор, и его голос эхом разнесся над горами.
Тор продолжал бежать, осознавая, что он догоняет их, что он может двигаться быстрее, чем они. Он находился всего в семидесяти ярдах… шестидесяти… пятидесяти. Воодушевленный Тор побежал быстрее, ощущая уверенность в том, что он доберется до них вовремя. Он убьет каждого из них, спасет своего мальчика и принесет его к Гвендолин.
Находясь всего в тридцати ярдах, Тор приблизился достаточно для того, чтобы увидеть панику на лицах мужчин. Они уступали Тору в скорости – он бежал так, словно на кону находилась вся его жизнь. Он бежал как одержимый человек, настроенный более решительно, чем когда-либо в своей жизни.
Тор изо всех сил бежал по узкому горному перевалу прямо на краю скалы. Теперь они находились всего в десяти ярдах, достаточно близко, чтобы он начал вынимать меч, смог прыгнуть в воздух и начать убивать их. Тор опустил руку к рукояти своего меча…
И в эту минуту это случилось.
Вдруг у Тора под ногами возникло странное чувство и он начал терять равновесие. Тор посмотрел вниз и с ужасом увидел, что тропа начала разрушаться.
Не успел Тор отреагировать, как дорога поддалась из-за оползня и гигантской лавины. Тор почувствовал, что он скользит, после чего начал падать прямо вниз с крутого склона. Гора сменилась грязью, смягченной дождями. Он не мог контролировать свое скольжение по грязи, он скользил все быстрее и быстрее, на сотни футов вниз. Он кричал, и его братья скользили рядом с ним.
Тор развернулся, падая, и, подняв голову вверх, он увидел своего сына, который теперь был от него очень далеко, удаляясь с каждой проходящей секундой.
«ГУВЕЙН!» – закричал Тор.
Его крик эхом разнесся над горами снова и снова, это был крик отца, теряющего сына, человека, теряющего все, что у него было.
* * *
Гувейн чувствовал, что его тело подпрыгивает, пока туземцы несли его на вершину вулкана. Он прищурился от густого дыма, ему было трудно дышать. В его корзине было жарко, он плакал, не переставая, желая, чтобы его опустили вниз.
Гувейн услышал отдаленный крик, эхом отражающийся от гор, и узнал этот голос. Это был крик его отца.
Гувейн хотел быть с ним, хотел быть там, где он. Но крик стих, эхо таяло, и Гувейн понял, что он снова оказался один в этом мире, оставшись только с этими странными людьми, которые смотрели на него с ненавистью.
Вскоре Гувейн почувствовал, что его корзинку опустили. Выглянув через край, он увидел под собой бесконечную пылающую яму, уходящую глубоко в землю. Жар здесь был очень сильным, вверх поднимался дым, и, когда мужчины опустили его, он увидел, что один из них снял со своего пояса что-то блестящее. Предмет был острым, он блеснул и мужчина высоко поднял его, сжав в руке.
Гувейн закричал. Он не знал, что это, но понимал, что оно предназначено для него.
Его крик был похож на крик отца, и он эхом разнесся над горным хребтом, вернувшись к нему. Он знал, что на этот крик никто не ответит.
* * *
На одиноком острове на краю Земли Друидов по земле прошла легкая дрожь. Она становилась все больше и больше, после чего волны отступили, песок начал топорщиться, а чириканье птиц и крики зверей утихли. Здесь, в Земле Друидов, происходило нечто поразительное, что бывает только раз в столетие.
На пляже был один-единственный предмет, который остался здесь после того, как улетели Торгрин и Микоплес, предмет, который лежал здесь в одиночестве и ждал.
Когда его осветило солнце, в яйце дракона произошла небольшая трещина. Маленький дракон внутри него поднял лапы и оттолкнулся от скорлупы, отчего она снова треснула.
И еще раз.
Через несколько мгновений идеальное спокойствие и тихий воздух были нарушены единственным звуком – долгим, резким криком. Это был крик новой жизни, рождающейся на планете.
Появился дракон, разбив яйцо, подняв голову и расправив крылья, отчего яйцо разлетелось на осколки вокруг него, осыпавшись на песок.
Дракон откинулся назад и, выгнув шею, посмотрев в небо. Мир был новым. Все было новым. Он ничего не понимал.
Но в глубине души дракон знал, что это его мир. Этот мир принадлежал ему. Все принадлежало ему. Он – самый сильный на планете.
Дракон откинул назад голову и закричал: сначала это был высокий, мягкий звук, но с каждой секундой он становился все громче. Он знал, что вскоре он будет достаточно сильным, чтобы уничтожить мир.
