Ему не нравилось, что Доновер ранен, не нравилось, что из-за него они вынуждены торчать в этом городишке, дразня власти, что на постоялом дворе остались следы крови. И не только крови — маг оставил слишком много улик, указывавших на него. Одна дыра в стене чего стоит! Гланер видел её: перед тем, как обосноваться в гостинице, он втайне взглянул снаружи на место происшествия, послушал разговоры.
Больше всего его злило, что Доновера видели и могли описать. Он становился неудобен, превращался в проблему, а от проблем нужно избавляться.
Вспомнились его угрозы, его высокомерие, которое нет-нет, да проскальзывало в разговоре, во взгляде. Будучи магом, он, как и все его собратья, свысока смотрел на гоэтов, считая их людьми второго сорта. И то, что Гланер был метаморфом, магом-самоучкой, ничего не меняло. Гоэт всё равно знал меньше, чем Доновер, и тому нравилось, что Гланер зависит от него во многих мелочах, таких, скажем, как отправка писем в Аварин.
Опять же, у мага были артефакты, связь и власть над духами, уровневый накопитель — список можно продолжать до бесконечности, Гланеру было, в чём завидовать Доноверу. Даже в случае с Эллиной: она ведь спала с ним по доброй воле.
Их отношения… Приятельские, маг не предал бы его. Но в сложившейся ситуации… Следователь, безусловно, выйдет на него, а, значит, и на Гланера, а ему очень хотелось жить. И хорошо жить, за пределами Тордехеша. Для этого нужно было всего-навсего осуществить свой план, а раненый приятель ставил его под угрозу. Хоть бы ещё лечился самостоятельно подальше от него, Гланера, но ведь никуда его не денешь…
Или денешь?
Улыбнувшись, гоэт вернулся в комнату, глянул на спящего Доновера и посвистал Стешу. Его любимица тут же материализовалась перед кроватью. Велев ей сидеть, Гланер попытался осторожно снять с шеи мага накопитель, но тот проснулся.
— Гланер, ты чего? — удивлённо пробормотал он и тут заметил демона, замершего у его изголовья. — Гланер, ты что задумал?!
— Предлагаю совершить увлекательную прогулку в мир грёз. Спасибо за всё, Дон, но теперь наши дороги расходятся. У меня нет выбора, сам понимаешь. Ты сам виноват: выдал себя, подбросил улик следакам. Отдай накопитель и артефакты.
— Ах ты сукин сын! — Доновер, кривясь, игнорируя слабость и боль, вскочил и потянулся за оружием. — Значит, так, да? Грёбанный мерзавец, ты меня использовал! Только мы вместе, и ты никуда от меня не денешься!
Гланер покачал головой, отпрянул к двери и кивнул Стеше:
— Он твой. Сделай всё быстро, не играй.
Вслед закрывшейся двери полетели проклятия, которые оборвались на полуслове. Выждав несколько минут, гоэт снова вошёл в комнату, потрепал ластившегося к нему демона и бросил беглый взгляд на Доновера. Мёртв. Сопротивлялся, но Стеша сильнее, с ней ослабевшему магу третьей степени не справиться.
Отпустив демона, Гланер снял с мертвеца накопитель, порывшись, забрал артефакты и все более-менее ценные вещи и, закрыв ушедшему за Грань бывшему другу глаза, сопроводив действие короткой молитвой. Усмехнувшись, осенил храмовым знаком и вышел, заперев дверь.
Гоэт спокойно заседлал лошадь, прихватив в качестве заводного коня Доновера, и покинул город. В отличие от покойника, он не был уверен, что Эллине не удастся пройти мимо стражи. Нужно расспросить духов. В этом бы пригодился Доновер, но с помощью его артефакта можно попробовать подчинить их. Они обязаны служить тому, кто обладает такой вещью.
Оказавшись за воротами, Гланер остановился и задумался. Теперь он сожалел о поспешности своего решения: нужно было сначала использовать все возможности мага, а только потом убивать. Но Стеша уже пообедала его жизненными силами… Конечно, если найти сильного некроманта, то можно попробовать поднять тело, подчинить себе. Кстати, неплохая идея, когда всё уляжется, гоэт вернётся и попробует её осуществить. Зомби не строптивы, но не теряют своих способностей. Отличный помощник, которого не стоит опасаться: при допросе от такого ничего не добьёшься, пытать тоже бесполезно.
Успокоившись, Гланер осмотрелся, пытаясь понять, в какую сторону могла направиться Эллина. Но паника нередко делает передвижения хаотичными, поэтому он не стал рисковать, доверяя интуиции, а предпочёл свернуть в ближайший осинник и начертил Большой круг.
Духи отнеслись к нему враждебно, как и прежде, надсмехаясь. Артефакт заставил их немного успокоиться, прекратить попытки разорвать защитный контур, но вежливости не прибавил. Всё, чего добился гоэт, было процеженное сквозь зубы: «На северо-запад».
Что ж, он займётся этим вопросом, он заставит их подчиняться и уважать себя. На это нужно время и немного знаний, которые легко почерпнуть из манускриптов. Гланер станет магом, чего бы ему это ни стоило. И если удастся всё провернуть, уже этой весной в его распоряжении будет вся университетская библиотека.
Эллина, безусловно, спутала его планы, но всё ещё можно вернуть на круги своя. Обождать с зимним балом, спрятать где-то Стешу, в том же Аварине, где для неё уже приготовили пропитание, учиться в университете. Так знания придут быстрее, будут систематизированы. И ректор под боком. Ректор — важная фигура, его тоже следует устранить или переманить на сторону врага. Но такой, как он, сотрудничать не согласится, напрасный риск.
Мелькнула мысль выдать за шпиона Доновера. Для этого требовалось, чтобы странные убийства прекратились. Что ж, Эллину он убьёт и без Стеши, безо всякой магии. Доновер тёмный, он заказывал зомби некроманту… Эх, жаль, что Гланер тогда сглупил, сунулся на болото, а так бы остался ни при чём. Но улики все косвенные, а вот покойному магу не отвертеться. Хоть бы Брагоньеру этого хватило!
Но нужно готовиться к допросу. И продумывать свои ответы. Ещё бы как-то магический тест пройти…Остаётся надеяться, что мать знакома с системой обмана этой процедуры.
Не были бы они знакомы со следователем, можно было бы выдать за себя другого человека…
Или не рисковать, направиться в столицу и попытаться убить короля. Но Стеша ещё не достаточно тренирована, а работа должна быть выполнена ювелирно…
Проклятая гоэта, чтоб она замёрзла! Нечего было миндальничать и самому прикончить её, а не затевать игры с некромантом. Так нет, не смог, потому что разомлел с ней. Покойный Доновер был прав: тогда он думал только о её теле.
Эллина дрожала от холода. Сжавшись в комок, насколько только позволяло седло, зябко поджимая пальцы ног, обёрнутые в какие-то тряпки, найденные в конюшне, она, отчаянно борясь со сном, мелкой рысцой тряслась по дороге.
Скоро должен был забрезжить рассвет; она всю ночь провела в пути.
Вроде бы никто гоэту не преследовал, но останавливаться она боялась, игнорируя смежавший веки сон, усталость, холод и голод. Чем быстрее Эллина попадёт к стенам университета, тем лучше.
Палаш, быть может, спасший ей жизнь, гоэта прижимала к себе, как ребёнка.
За каждым кустом мерещились разбойники, за каждым поворотом — солдаты.
