Сестра приняла недовольный вид, всем своим видом показывая, что не собирается его так быстро прощать. Инженер бросил на нее пару умоляющих взглядов, затем все же продолжил свой рассказ:
– Я спросил ее: как такое могло получиться? На что она ответила, что руководству ячейки стало известно о том, что я предатель и тайный агент охранки. Потом она ушла, а я вернулся на работу. Написал там заявление, что несколько дней буду отсутствовать, а затем поехал к приятелю. У него и переночевал, так как домой, на съемную комнату, возвращаться опасался. Сегодня утром я забрал из банка свои накопления и зашел попрощаться с Натальей Алексеевной, твердо решив уехать. Моя специальность везде востребована, поэтому…
– А документы и вещи? Они же остались в квартире.
– Я их заберу! На меня никто не подумает!
Мы, вместе с Луговицким, одновременно повернули головы и уставились на Наташу.
– Тебя давно не шлепали по попке, ребенок? – с ехидной ухмылкой осведомился я.
В ответ сестра покраснела, словно маков цвет.
– Нет, Наташа! Что вы! – торопливо и взволнованно заговорил Алексей. – Вы не должны подвергать свою жизнь…
– Хватит пустых разговоров! Алексей Станиславович, кто определял выбор банка?
Инженер некоторое время молчал, а затем нехотя, явно переступая через себя, сказал:
– Боткин. Андрей Маркович. Он работает помощником кассира в этом банке.
– Какое место в ограблении ему отводилось?
– Ну… не знаю. Наверное, указать, где охрана стоит… Сигнализация… Конечно, план банка, – нехотя и неуверенно промямлил инженер.
– Сам он в ограблении не участвовал?
– Конечно, нет! Он должен был остаться вне подозрений.
– Алексей Станиславович, почему бы вам не пойти в жандармерию и не рассказать там все? Сразу решите свою задачку!
– За кого вы меня принимаете, милостивый сударь! Я дворянин!
– У вас дворянство вроде бумажки с печатью. Нужно – достаете, не нужно – пусть в кармане лежит. Так, что ли?
Луговицкий, смутившись, опустил глаза и некоторое время собирался с мыслями. Я ждал.
– Вы не так меня поняли! Дело не в звании дворянина, а во внутренней честности человека. Просто я стараюсь быть честным! Именно поэтому на том собрании…
– Ясно, – оборвал я его. – Теперь так. Сейчас мы сходим к вам на квартиру и заберем документы, затем поселитесь в гостинице.
– В твоей гостинице. Хорошо, Сережа? – при этом лицо моей сестры приобрело умильно-трогательное выражение.
– Хорошо. Этот банковский клерк случайно не рыжий?
– Откуда вы это знаете?! – удивленно воскликнул инженер.
– Вы не ответили.
– Да. Рыжий. Андрей еще носит очки в золотистой оправе.
– Значит, это его я видел тогда в парке?
– Его! Но он здесь при чем?!
Несколько секунд я раздумывал: сказать ему или нет, а потом решил не говорить. Как говорится: меньше знаешь – лучше спишь.
– Пока не знаю. Разберусь – скажу.
– Хорошо. Как мы теперь будем действовать? – Переложив на чужие плечи ответственность, Луговицкий разительно переменился. Исчезла бледность и нервозность. Приободрившийся «агент охранки» был готов действовать.
– Идем к вам. Там видно будет.
После того, как забрали документы и необходимые вещи, мы отправились в гостиницу. Узнав адрес его рыжего товарища по классовой борьбе, я приказал инженеру безвылазно сидеть в номере. Спустившись вниз, я на выходе вдруг неожиданно столкнулся с Лешкой. Вид у него был растерянный и испуганный.
– Дядя Сережа! Я к вам!
– Привет, парень. У меня времени мало, поэтому давай по пути поговорим.
– Дядя Сережа, с вами батя поговорить хочет.
– Он хочет! Вопрос: хочу ли я с ним говорить?!
– Дядя Сережа! Я вас очень-очень прошу!
Сопоставив имеющиеся у меня факты, нетрудно было догадаться, что Боткин, не надеясь на умения товарищей по партии, усилил их профессиональными бандитами. Ими и стал отец Лешки со своими подручными. Прокрутив все это в голове, решил, что встреча с налетчиком, к тому же находящимся в розыске, мне абсолютно не нужна.
– Извини, парень, но у меня действительно нет времени.
– Он ранен, – хлюпнул носом мальчишка. – Тяжело.
– Я не доктор.
– Он обо мне хочет поговорить.
– О тебе? А ты сам объяснить не можешь?
– Да я не знаю! Правда, не знаю!
– Прямо сейчас?
– Да. Тут недалеко.
– Пошли.
Идти оказалось действительно недалеко. Раненый бандит скрывался в бывшей рыбацкой деревеньке, в одном из полуразрушенных домиков. Когда-то меня к этим развалюхам привели воры, укравшие у профессора коллекцию старинных монет. Правда, сейчас никто здесь песни не орал и на гармошке не играл.
«Интересно, почему он здесь прячется? – подумал я, переступая порог ветхой хижины. – Впрочем, какая мне разница!»
Не успел я войти в сырой полумрак жилища, как мне дорогу заступил плечистый детина, с рожей профессионального убийцы. Раньше мне его видеть не приходилось.
– Батяня, я привел дядю Сережу, – высунулся из-за моей спины мальчишка.
– Кулак, пропусти. Это ко мне, – раздался хриплый голос из-за широкой спины громилы. Тот медленно отошел в сторону, открывая топчан и лежащего на ворохе тряпья Лешкиного отца. Бледное лицо, плотно сжатые губы и замотанная бинтом грудь говорили о тяжелом ранении.
– Сергей… Александрыч, подойди.
Подойдя, я сказал:
– Слушаю вас.
– Просьба есть. Возьми на время к себе моего сына.
– Об этом он и сам мог сказать!
– Потому что не щенок он какой-то, а сын мне! Сам хотел убедиться в твоем согласии! Вот еще, – он пошарил рукой в тряпье, на котором лежал, и вытащил небольшой тряпичный сверток. – Держи! Здесь деньги!
– Из банка?
– Откуда про банк знаешь? – глаза бандита сощурились, словно у зверя готового к прыжку.
– Во всех газетах про ограбление банка и раненых налетчиках пишут, а тут ты с дыркой в груди лежишь. Что еще думать?
– Хм! Ежели так… Что делать будешь?
В этом вопросе было все – скрытая угроза, просьба, надежда.
– Меня это не касается.
– Пусть так. Эти деньги не из банка. Мы оттуда пустые ушли. Ну, так что – берешь?
– Нет. Лешка, пошли.
– Дядя Сережа, я с отцом пока посижу. Позже приду.
– Держи ключ от номера. Вечером буду.
