– Мне отец весточку прислал.
При этих словах у меня внутри что-то вздрогнуло.
«Вчера убили Луговицкого, а сегодня появился гонец от отца Алексея. Совпадение?»
– Весточка, это хорошо. Где он сам?
– Не написал. Зато батя на словах передал, что он уже почти вылечился и скоро заберет меня. Правда, здорово?
– Правда. А кто весточку принес?
– Ленька Червонец. Вы его знаете, дядя Сережа. Он с батей, – мальчишка сделал таинственное лицо и уже совсем тихо добавил: – тогда в банке был. И еще. Помните, я тогда вам про рыжего говорил? В золотых очках?
– Рыжего? Помню.
«Вот все и стало на свои места».
– Я его сегодня видел. Тут недалеко. Он по улице шел.
«Теперь я знаю, кто убил Алексея. Червонец. А навел на него Боткин. Вот только почему они оказались вместе?»
– Дядя Сережа, вы что?
– Ничего. Задумался. Червонец еще придет?
– Вечером. Мы договорились, что я письмо напишу и передам через него отцу.
– Отлично. Мы его вместе встретим.
Бандит пришел около восьми часов вечера. Зашел нагло, не здороваясь, мазнул по мне глазами, затем подойдя к Лешке, протянул руку:
– Гони письмо, шкет.
– Входя, здороваться надо! – с этими словами я шагнул к нему и с разворота ударил, зло и резко, в бок. Под кулаком что-то хрустнуло. Лицо бандита побледнело и свело гримасой боли. Отшатнувшись, он попытался выхватить нож, но новый удар в грудь бросил его на стену. Его глаза помутнели от боли, но сознания бандит не потерял.
– Дядя Сережа! Что вы делаете?!
– Стой и слушай!
Я снова повернулся к уголовнику, который продолжал держаться на ногах только благодаря стене и силе воли.
– Зачем ты убил Луговицкого? Он не предатель. Вас предал Рыжий.
– Пошел ты!
От тычка в нервный узел он, как подрубленный, рухнул на пол.
– Это он убил дядю Лешу? – голос мальчишки дрожал, как и его тело, мелкой дрожью.
– Да. Вчера вечером.
– Зачем?!
– Ты сам не догадываешься?
– Вы хотите сказать, что ему приказал мой отец?! Это не так! – и он бросился к бандиту, который только что пришел в сознание: – Червонец! Червонец! Это отец приказал убить?! Ну, скажи! Скажи!
Тот некоторое время смотрел на мальчишку, потом медленно повернул побелевшее от боли лицо ко мне.
– Тебе… это… зачем?
Вместе с этими словами на его губах выступила кровь.
– Человек, которого ты убил, жених моей сестры.
Какое-то время он смотрел на меня, потом тихо сказал:
– Рыжий. Он, падла, навел. Я думал его подрезать, а Рыжий струсил. Пришлось… стрелять. Первым… я. Второй раз… Рыжий. Я его… заставил.
– Где сейчас твой пахан?
– Дядя Сережа! Я вас прошу! Так уж случилось!
Парнишка стоял передо мной с побелевшими губами, судорожно прижимая кулаки к груди.
– Просто так ничего не случается, запомни, парень. И каждый должен держать ответ.
Умирающий бандит скривил окровавленные губы:
– Да он тебя порвет…
– Где сейчас Рыжий?! – перебил я его.
– Ждет меня… в трактире. «Дубок».
– Что ж. Поговорим.
– Что… со мной… будет?
– Ты уже мертвец. Где отец Лешки?
Бандит какое-то время смотрел на меня, а потом качнул головой, дескать, нет, затем скосил глаза на мальчишку и сказал:
– Малец, подойди. Тебе скажу. На ухо.
Спустя пару минут Алексей выпрямился и вызывающе посмотрел на меня.
– Не скажешь?
– Нет, дядя Сережа! Бейте меня, режьте – не скажу!
– Дело твое. Иди, держать не буду. Только не забудь ему передать: увижу – убью.
Мальчишка кинулся к двери.
– Погоди! Вещи свои сначала собери. И еще, – я достал бумажник, достал купюру в двадцать пять рублей и протянул Алексею. – Возьми!
После того как закончил собираться, мальчишка остановился у порога, явно не зная, что мне сказать. Я посмотрел ему в глаза и сказал: – Иди. Чего встал.
– Прощайте, дядя Сережа. Век буду вас помнить.
Когда дверь за ним закрылась, я повернулся к умирающему бандиту.
– Полиции расскажешь, что мне сказал?
– Нет.
– Где нож?
– В сапоге.
– Револьвер?
– Выбросил.
Достав из-за голенища сапога финку, я вложил ее бандиту в правую руку. Червонец попытался ухмыльнуться, дескать, понял, что ты хочешь сделать, но это было его последнее движение в жизни. В следующую секунду судорога пробежала по его телу, он дернулся в последний раз и замер. Выйдя из комнаты, я первым делом нашел коридорного Федора. Зная, что я жилец не жадный и не заносчивый, он услужливо вытянулся передо мной:
– Что изволите, Сергей Александрович?
– Несчастье случилось. На меня, Федор, прямо сейчас грабитель напал. С ножом.
Тот растерянно оглядел мой мощный торс, затем выдавил из себя бледную улыбку:
– Шутить изволите?
– Зайди ко мне в номер и посмотри, потом полицию вызови. Я пока на улице побуду, что-то мне дурно стало, – после чего развернувшись, пошел к выходу.
Нужный мне трактир находился в десяти минутах ходу от моей гостиницы. Подойдя к нему, внимательно огляделся по сторонам и только после этого открыл дверь и зашел. Зал был заполнен только на треть. Большая часть посетителей сидела за столиками вдоль стен и перегородок, в центре практически никого не было, за исключением нескольких случайных посетителей, забежавших по-быстрому перекусить. Среди них за стаканом чая сидел второй убийца Луговицкого. Стоило ему меня увидеть, как его лицо исказилось в гримасе страха. В следующую секунду он попытался вскочить, но видно ноги его не держали, и он плюхнулся обратно на свой стул. Я неторопливо подошел к его столу, затем чуть наклонился и тихо сказал:
– Тебе привет от Луговицкого.
Кровь от лица предателя отхлынула. Мелкие капли пота покрыли лоб.
– Я… Я… не хотел. Это Червонец. Все он! Он мне в руки револьвер сунул! Я в него уже мертвого стрелял!
– Но не об этом речь. Ты мне лучше скажи, иуда: зачем тебе была нужна смерть Луговицкого?!
– Я… не виноват! Бандиты меня заставили! Запугали! Хочешь жить, сказали, выдай нам… человека, что нас предал. Мне куда деваться?! Нет, я понимаю, что совершил подлость! И все сделаю, чтобы искупить вину! Приму наказание! Пойду на каторгу!
