Вскоре из-за поворота появилась вытянутая жёлтая отмель с группой небольших деревьев посередине, и увязшее в песке самодельное чудо-судно. Это была некрашеная или крашеная давным-давно двадцатиметровая железная плоскодонка с двухэтажной рубкой на корме. Две двери, обе открыты, стёкол нет, один проём наспех заколочен расслаивающейся по углам фанеркой. Трюма как такового не предусмотрено конструктором. Страшный самопал, до первого инспектора, вряд ли это судёнышко ходило далеко. На рубке мелом или белой краской было несколько коряво написано «Домкрат». Шутники какие, ёлки…
От капитанского мостика к носу тянулся полукруглый в сечении каркас из тонкой арматуры, обтянутый непромокаемой аляпистой тканью, похожей на ту, из которой делают уличные растяжки и плакаты. Тент был сильно порван в нескольких местах.
Моторка Александра стояла рядом.
Действительно, разглядеть внутренности баркаса не трудно, высадка не имеет смысла.
Однако я решил иначе, не знаю, что меня подвигло остановиться. Почувствовал что-то. Так как судно стояло на песке, слегка накренившись, сначала вместе с Сашкой обошёл его по кругу и попробовал покачать борт рукой. Вроде бы завязло хорошо, устойчиво, не опрокинется, не придавит. На «кэаске» остался механик, а мы втроём поднялись на палубу.
Первое, что сразу бросилось в глаза — целые и рваные тряпки: одежда, ветошь, мешки… Тряпья необычайно много, экипажу столько не требуется.
— Он что, секонд-хенд по посёлкам развозил? — с иронией поинтересовалась Екатерина, осторожно приподнимая носком сапога старый флотский бушлат с потускневшими латунными пуговицами.
— Если и секонд-хенд, то какой-то арестантский, Катя, флотских бушлатов всего два, халаты какие-то и ватники, чёрные, зэковские, — дополнил я.
В надстройке, где на панели управления не осталось ни единого прибора, одни дыры, тоже валялось тряпьё: несколько смятых и очень грязных полотенец, да крытая овчинная куртка защитного цвета, вся в бурых пятнах.
— Это что, кровь, тётя Катя? — напряжённо спросил пацан, присаживаясь.
Она присела рядом, потрогала ткань пальцем.
— Очень похоже. И на полу, под курткой, смотрите. Вот.
Крови было много, литра два пролили в ходовой рубке.
— Может, они тут лося разделывали? — Сашка Васильев по-детски не хотел допускать вероятности самого страшного.
— Давай думать так, — предложил я.
Старый рядный дизель типа тех, что используют в спасательных шлюпках енисейских теплоходов-ветеранов 588-й серии типа «Чкалова» и «Матросова», стоял по миделю. С виду исправный. От него к винту по днищу шёл валопровод. Больше ничего интересного на баркасе не было.
КС-100 отвалил от песчаного пляжа и медленно пошёл дальше под управлением Екатерины, а я рассказал об итогах осмотра механику.
— Раньше такого на далёких таёжных речушках не было, прибирались, — вполголоса прокомментировал происходящее Мозолевский
— Не понял, то про баркас или про кровь?
— Про всё, наверное, — ответил он, опуская бинокль на грудь.
Рано опустил. Почти на месте.
Глава 7
Хозяин фактории Сым
РДО «База флота» — «Самоеду»:
За последние три дня произошло два обстрела групп рейдеров. Вчера группа Германа попала под обстрел неустановленными лицами в посёлке Емельяново, район птицефабрики. Потерь среди личного состава нет.
Днём ранее группа Будулая вошла в огневой контакт с бандитской группой в Уяре, район прокуратуры и гостиницы «Сибирь». Лёгкое ранение в руку получил один из рейдеров.
По данным поста Новокаргино за неделю ни одно неизвестное крупное или среднее судно, включая водомётные катера, мимо посёлка Стрелка с Ангары не проходило.
Вчера теплоход «Лира» вывез бригаду рыбаков из Новокаргино в район островов у посёлка Тасеево. Улов неудовлетворительный, по словам капитана, в этом году промысловых рейсов на Ангару местной общиной больше не планируется.
В районе реки Ивановки обнаружены следы крушения малоразмерной парусной яхты, а также две затопленные несамоходные баржи левей фарватера по течению на удалении 50. Там же с использованием РЛС теплоходом «Гдов» запеленгован НРО (неопознанный речной объект — А.И.), появление прерывистое, удаление 13, крейсерская скорость 21 узел с увеличением до момента исчезновения.
На текущий день средствами радиоконтроля поста Усть-Кемь осуществлён пеленг радиообмена, указывающего на возможность нахождения в районе Байкита ранее неизвестного изолированного кластера. Были перехвачены неочевидные признаки дальнего радиообмена с ещё одним неизвестным изолятом. Требуется дополнительная проверка, интенсивный контроль.
В районе Подтёсово движения посторонних плавсредств не наблюдается, все суда общины вернулись на базу, «Гдов» поставлен на замену лебёдки.
За доставку больного в Подтёсово администрация посёлка Большая Мурта просит объявить благодарность экипажу плавмгазина «Провокатор».
Подпись. Храмцов.
Вот такую радиограмму или РДО только что получила Глебова, Василий Яковлевич Храмцов ещё неделю назад распорядился постоянно держать работающие на удалении от анклава группы в курсе дел. Я всячески поддерживаю это начинание, порой именно недостаток оперативной информации приводит к печальным итогам.
Но именно сейчас ничего из содержания радиограммы меня не интересовало — впереди лежало поселение Сым.
Пш-ш…
— На месте я. Вижу факторию, — спокойно доложил по рации Васильев. — На берегу никого, моторок, кроме одной «Сарепты», нет, людей тоже не вижу. Лодка новенькая, как только что из магазина.
— Принял, хорошо. Сашок, проскочи скоренько выше за посёлок, — попросил я, — там развернись, осмотрись и медленно двигайся навстречу левым берегом. Левым! От тебя правый будет.
— Да я ж… — закипел стажёр в радиоэфире, и я представил, как он принялся гневно открывать и закрывать рот, словно вытащенная в лодку рыбина. — Я ж не ребёнок с города, Алексей Георгиевич, с базы флота, знаю, поди, как в гидрографии берега определяются!
— Ладно-ладно, проехали, наблюдай.
Минут через семь на обрывистом правом берегу показались домики фактории.
Странно, здесь был лёгкий туман.
В пелене, поднимающейся над длинным откосом берега, на фоне грязно-зелёной тайги смутно угадывались домишки и сарайчики. Таким я примерно и представлял себе посёление Сым. Причем представлял необитаемым: над крышами не поднимались струйки печного дыма, хозяйки не готовили обед, не хлопали двери, не бегали дети, не доносилось едва различимое «пых-пых-пых» генераторов. Ни автомобилей, ни звуков моторок. Знал ведь, что село брошено, отчего же теперь так остро воспринимаю безлюдье?
