– Нет. Я убила его, – прошептала я, поворачивая голову, чтобы увидеть Таннера, но Тристан не позволил мне этого сделать.
– Детка, нет. Это была не ты. Я просто хочу, чтобы ты вернулась ко мне, хорошо? Лиззи. Я хочу, чтобы ты опустила пистолет.
Я уставилась на свои покрытые кровью руки, которые все еще сжимали оружие.
– О, Бог мой, – пробормотала я, отбрасывая пистолет в сторону. Тристан быстро поднял меня на руки и унес подальше от неподвижного тела Таннера. Моя голова легла на его плечо, когда я смотрела, как суетятся копы и медики.
– Где Эмма? – спросила я, вертя головой, осматриваясь. – Где Эмма?!
– Она на пути в больницу, – пояснил Тристан.
– Я должна идти, – сказала я, освобождаясь из его рук. Мои ноги дрожали, я чуть не упала на землю. – Мне нужно убедиться, что она в порядке.
– Лиззи, – сказал он, встряхивая меня за плечи. – Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась на секунду. Твои зрачки расширены, твой пульс зашкаливает, и дыхание хаотичное. Нужно, чтобы фельдшер осмотрел тебя.
Его губы продолжали двигаться, а я сузила глаза, пытаясь расслышать его слова, но они просто превратились в бормотание.
Мое тело ослабело, глаза закрылись. Все стало черным.
– Эмма! – закричала я, открывая глаза и приподнимаясь. Резкая боль прошла сквозь меня, и я опустилась на подушку. Оглядевшись, я увидела приборы, шкафы и больничную обстановку.
– С возвращением, милая, – сказала мама, сидящая рядом с моей кроватью. Я прищурилась, пытаясь привести в порядок мысли. Она наклонилась, и ее пальцы пробежали по моим волосам. – Все хорошо, Лиз. Все будет хорошо.
– Что случилось? Где Эмма?
– Тристан с Эммой.
– Она в порядке? – спросила я, пытаясь сесть, но боль снова обожгла одну сторону. Иисусе!
– Расслабься, – приказала мама. – Одна из пуль попала тебе в бок. Эмма в порядке. Мы ждем ее пробуждения. У нее трубка, чтобы немного помочь дышать, она в порядке.
– Тристан с ней? – спросила я. Мама кивнула. Разум начал проясняться, я осмотрела себя. Моя левая сторона была забинтована, и тело было все в крови, какая-то – моя, а другая…
– Таннер… что случилось с Таннером?
Мама нахмурилась. Она покачала головой.
– Он не выжил.
Я отвернулась и посмотрела в окно. Я не знала, что я испытываю – облегчение или замешательство.
– Сходи, проведай Эмму, – попросила я. Она поцеловала меня в лоб и сказала, что вернется.
Хотя я надеялась, что она не будет спешить. Мне нужно было побыть одной.
Глава 43
Тристан
Я сидел у постели Эммы и смотрел на маленькую девочку, которая вынесла столько, сколько ни один пятилетний ребенок не должен никогда испытывать. Ее маленькие легкие работали с трудом, когда она вдыхала и выдыхала, ее грудь поднималась и опускалась. Маленькие дыхательные трубки, вставленные в нос, вызвали столько ужасных воспоминаний. Пиканье аппаратов вокруг нее напоминали день, когда я в последний раз держал руку Чарли.
– Она не Чарли, – пробормотал я про себя, стараясь изо всех сил не сравнивать две ситуации. Врачи сказали, что Эмма будет в порядке, просто нужно некоторое время, чтобы она пришла в себя и открыла глаза, но я не мог не волноваться, и воспоминания прошлого причиняли боль моей душе. Я взял ее маленькую ручку в свои ладони, подвинувшись поближе к ее постели, прошептал:
– Эй, чемпион. Ты будешь в порядке. Я просто хочу, чтобы ты знала, что все будет хорошо, потому что я знаю, какая у тебя мама, и я знаю, что у тебя от нее очень много сил. И ты будешь бороться, ладно? Ты будешь бороться и борешься, и еще я хочу, чтобы ты открыла глаза. Мне нужно, чтобы ты вернулась к нам, чемпион. Мне нужно, чтобы ты открыла глаза, – умолял я, целуя ее ручку.
Машины вокруг начали пищать быстрее и быстрее. В груди все сжалось, и я огляделся:
– Кто-нибудь, помогите! – Я позвонил, и две медсестры бросились выяснять, что происходит. Я встал и отступил назад. Этого не может случиться снова. Этого не может быть…
Я отвернулся, прикрыв рот рукой, и начал шептать молитву. Я был далек от религии, от тех, кто часто молится, но я должен был попробовать, на всякий случай. Возможно, Бог услышал меня в этот день.
– Клещ, – прошептал тихий голосок.
Повернувшись на пятках, я поспешил к Эмме. Ее голубые глаза были открыты, и она выглядела смущенной и потерянной. Я взял ее за руку и повернулся к медсестрам. Они улыбались, и одна сказала:
– С ней все в порядке.
– Она в порядке? – повторил я эхом.
Они кивнули.
С ней все в порядке.
– Боже, Эмма. Ты меня напугала, – сказал я, целуя ее в лоб.
Ее глаза сузились, и она слегка наклонила голову влево.
– Ты вернулся?
Я держал ее за руку еще крепче.
– Да, я вернулся.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но ее дыхание было жестким, и она начала кашлять.
– Не торопись, дыши глубоко.
Она сделала, как я сказал. Снова легла на подушку, веки ее потяжелели.
– Я думала, ты и Зевс ушли навсегда, как папа. – Она засыпала, и ее слова разбивали мне сердце.
– Я здесь, дружище.
– Клещ? – прошептала она. Ее глаза закрывались.
– Да?
– Пожалуйста, не оставляй нас снова.
Я потер глаза и моргнул несколько раз.
– Не волнуйся, я никуда не уйду.
– Зевс тоже?
– Зевс тоже.
– Обещаешь? – Она зевнула, уже почти засыпая, прежде чем я успел ответить.
Но я ответил, тихо шепча в ее сны:
– Обещаю.
– Тристан… – Я обернулся и увидел Ханну.
– Она только что проснулась, – сказал я, вставая. – Она очень истощена, но она будет в порядке.
Облегчение заполнило глаза женщины, и рука легла на сердце.
– Слава богу. Лиз тоже проснулась и попросила меня проведать внучку.
– Она проснулась? – спросил я.
Я ринулся к двери, чтобы увидеть Элизабет, но остановился, обернувшись к Эмме.
– Я останусь с ней. Она не будет одна.
– Ты проснулась, – сказал я, глядя на Элизабет, которая смотрела в окно. Она повернулась ко мне, и короткая улыбка появилась на ее губах.
– С Эммой все хорошо?
– Да. – Я подошел к ее кровати и сел рядом с ней. – С ней все хорошо. Твоя мама с ней. Как у тебя дела? – Я взял ее руку, и ее взгляд упал на наши пальцы.
– В меня стреляли.
