– Ты напугала меня до чертиков, Лиззи.
Она выдернула руку из моей. Крошечный вздох сорвался с ее губ, и она закрыла глаза.
– Я не знаю, как справиться с этим. Я просто хочу вернуться домой с моей маленькой девочкой.
Я потер себя по затылку.
Я смотрел на нее, на каждый дюйм ее тела.
Забинтованный бок. Ее окровавленное тело. Ее хмурый взгляд. Я хотел заставить ее чувствовать себя лучше, я хотел заставить ее почувствовать себя менее одинокой, но не знал как.
– Можешь выяснить, когда мы сможем уйти? – спросила она.
Я кивнул.
– Конечно. – Я встал и остановился в дверях. – Я люблю тебя, Лиззи.
Ее плечи поднялись и опустились, прежде чем она отвернулась от меня.
– Ты не можешь меня любить просто потому, что в меня стреляли, Тристан. Ты должен был любить меня до этого.
Эмма смогла вернуться домой раньше Элизабет и ждала дома с Ханной.
Я не оставлял Элизабет в больнице, пока ее не отпустили домой. Когда пришло время выписываться, она не отказалась от моего предложения отвезти ее, но со мной она не разговаривала.
– Подожди, позволь мне помочь, – сказал я, спрыгивая с водительского сиденья и несясь помочь ей выйти из машины.
– Я в порядке, – прошептала она, не желая моей помощи. – Все хорошо.
Я последовал за ней в дом, и она сказала, что я могу уйти, но я не ушел. Ханна и Эмма спали в крошечной кровати Эммы.
– Тристан, ты действительно можешь идти. Я в порядке.
Я спросил себя, сколько еще раз она могла бы повторить эти слова, прежде чем поняла бы, что они ни к чему.
– Я собираюсь пойти в душ, а затем пойду спать. – Она направилась к ванной комнате и сделала глубокий вдох, схватившись за дверную коробку. Ее тело обмякло, и я бросился вперед, чтобы удержать ее. Она отстранилась. – Я не нуждаюсь в тебе, Тристан. Я могу быть в порядке и без тебя, – сказала она холодно. Но в глубине ее голоса я слышал страх. – Мне не нужен никто, кроме моей малышки. У нас все хорошо, я в порядке. Я в порядке. – Она говорила тихо, цепляясь за мою футболку, чтобы не упасть. – Я… Я… – Она начала плакать, и я притянул ее ближе. Она рыдала в мою футболку. – Ты покинул меня.
– Прости, детка. – Я вздохнул. Я не знал, что сказать, ведь это я оставил ее и Эмму. Я сбежал, когда все стало реальным. Я не знал, как бороться с тем, что люблю ее, потому что любить – означало однажды потерять, а терять людей было самым худшим в мире. – Я испугался. Я разозлился. Я справился со всем этим совершенно неправильно. Но мне нужно, чтобы ты услышала меня сейчас. Я здесь. Я здесь, и я здесь, чтобы остаться.
Она выпрямилась, вытерла нос и тихонько засмеялась, пытаясь остановить слезы.
– Прости. Мне просто нужно в душ.
– Я буду здесь, когда закончишь.
Ее красивые карие глаза встретились с моими, и легкая улыбка тронула ее губы.
– Ладно.
Она закрыла дверь в ванную. Я услышал звук воды и присел у двери, ожидая, когда она закончит.
– Со мной все хорошо. Все хорошо, – говорила она себе снова и снова, ее голос начал дрожать, и я услышал, как она снова заплакала.
Я нажал на дверную ручку и увидел Лиззи сидящей в ванной, она закрыла руками лицо, а засохшая кровь вымывалась из ее волос. Не раздумывая, как был, я залез к ней в ванну и обнял.
– Таннер мертв? – спросила она, прижимаясь ко мне.
– Да.
– Эмма в порядке?
– Да.
– Со мной все хорошо? – подумала она вслух.
– Да, Лиззи. С тобой все хорошо.
Я пробыл с ней всю ночь. Я не лежал рядом с ней в кровати, а сидел в кресле у стола, у нее было пространство, но также у нее была уверенность, что она никогда больше не будет одна.
Глава 44
Элизабет
Я проснулась от звука газонокосилки, который доносился со двора. Солнце только встало, и не было необходимости кому-либо в такое время стричь траву.
Выйдя на заднее крыльцо, я увидела Тристана, который косил там, где недавно произошло все то ужасное с Таннером. Я прижала руку к груди и спустилась вниз по ступенькам, чувствуя, как утренняя влажная трава касается пальцев.
– Что ты делаешь? – спросила я.
Он повернулся ко мне и выключил газонокосилку.
– Я не хочу, чтобы ты видела это, когда выходишь на задний двор. Не хочу, чтобы вспоминала о том, что случилось. – Он сунул руку в карман джинсов и достал монетку. – Таннер уронил свою монету… Ты видела ее когда-нибудь? Это двусторонняя монета. Он выигрывал всегда.
– Он никогда честно не выигрывал пари? – спросила я, немного шокированная.
– Я не могу поверить, как мог не сложить этот пазл раньше. Я не могу поверить, что он почти причинил боль тебе и Эмме… Я должен был догадаться, что что-то не так. Я должен был догадаться…
Он мой мир. Я вечно хотела все усложнить. Я подтолкнула его к тому, что он оставил нас. Я торопила его возвращение. Я усомнилась в том, что он был тем, кто нужен мне, но мое сердце приказало моей голове заткнуться. Мое сердце сказало мне – позволь себе чувствовать, жить здесь и сейчас, потому что все может быть отнято в мгновение ока. Я должна позволить себе лелеять мужчину, который стоит передо мной.
– Я люблю тебя, – прошептала я, и его грозовые глаза грустно улыбнулись, он спрятал руки в карманы.
– Я этого не заслуживаю.
Подойдя к нему, я обвила его шею рукой, притягивая его губы ближе к своим. Он обнял мою талию, и я вздрогнула от боли, пронзившей меня.
– Ты в порядке? – спросил он.
Я хмыкнула.
– Я ощущала боль и похуже.
Наши губы были совсем рядом, и я чувствовала его дыхание. Когда я вдыхала его, он выдыхал мое. Утреннее солнце поднималось над нами, освещая траву светом, который мы оба так ждали.
– Я люблю тебя, – прошептала я снова.
Он уперся лбом в мой лоб.
– Лиззи… мне нужно доказать тебе, что я не собираюсь просто так взять и снова убежать. Мне нужно доказать тебе, что я достаточно хорош для тебя и Эммы.
– Заткнись, Тристан.
– Что?
– Я сказала, замолчи. Ты спас жизнь моей дочери. Ты спас мою жизнь. Ты очень хороший. Ты – наш мир.
– Я не перестану любить вас обоих, Лиззи. Я обещаю, что всю оставшуюся жизнь я буду доказывать, как сильно я тебя люблю.
Его густая борода касалась моего лица, пальцем я гладила его нижнюю губу.
– Тристан?
– Да?
– Поцелуй меня?
– Да.
