Мы прижались друг к другу лбами, и я вздохнула, глядя на кольцо на пальце.
– Значит ли это, что ты хочешь нанять меня?
Он сгреб меня в охапку и поцеловал крепко, наполняя любовью, надеждой и счастьем.
– Я это и делаю.
Эпилог
Тристан
Пять лет спустя
Я увидел их спящими под деревянным обеденным столом, который мне помогла делать Эмма. Они превратили стол в форт, так они поступали каждую субботу вечером, когда мы смотрели фильмы и ночевали под открытым небом. Эмма утверждала, что уже слишком взрослая, чтобы играть понарошку, но когда ее младший брат Колин предлагал ей участвовать, она не могла сказать «нет».
Колин был красивым и очень походил на мать. Он смеялся, как она. Плакал, как она. Любил, как она. Каждый раз, когда он целовал меня в лоб, я знал, что я самый везучий человек, живущий в мире.
Я залез под стол и лег рядом с моей красавицей женой, тронув губами ее растущий животик.
В течение нескольких недель мы намеревались подарить миру еще одно чудо. Мы добавим еще одну красотку в нашу семью. Я долго смотрел на Лиззи, Эмму и Колина. Как у меня появился второй шанс на жизнь? Как я мог стать таким счастливым? Я вспоминал момент, когда умер. Я вспомнил, как сидел в больничной палате, когда доктор сказал, что Чарли больше нет. Я умер в этот день. Жизнь перестала существовать, и я перестал дышать. Затем пришла Элизабет и воскресила меня. Она вдохнула жизнь в мои легкие, заменяя тени потоками света. Света, настолько яркого, что я стал верить в возможное счастливое будущее. Нет больше боли вчерашнего дня. Нет страхов завтрашнего дня. В тот момент я перестал воспроизводить прошлое и не думал, что принесет будущее. Вместо этого я выбрал нас – таких, какими мы были. Я выбрал настоящее. Некоторые дни бывали по-прежнему тяжелы. Другие более легкие. Мы любили так, что любви становилось все больше. В светлые дни мы были близки. Во время темных дней мы становились еще ближе.
Я лежал рядом с Элизабет, прижавшись к ней, и она прижалась ко мне.
Ее карие глаза открылись, и милая улыбка появилась на губах.
– Ты в порядке? – прошептала она.
Я поцеловал ее в мочку уха и кивнул.
– Я в порядке.
Ее сонные глаза закрылись, и я чувствовал ее дыхание губами. С каждым вдохом я вбирал ее в себя, понимая, что она была моей навсегда и всегда, независимо от того, что ждет в будущем. Каждый день я желал ее. Каждый день я любил ее все сильнее. Когда мои глаза закрылись и ее руки легли мне на грудь, я понял, что жизнь никогда по– настоящему не ломала меня, – это был просто ушиб, и синяки зажили со временем. Поэтому я снова смог стать целым.
Мои дети были моими лучшими друзьями. Каждый из них: Чарли, Эмма, Колин и ангел без имени, еще отдыхающий в животе моей жены. Они были такими умными, такими смешными, и я так сильно их любил. Я знал, что это глупо, но иногда, когда я смотрел на Эмму, я почти видел, как мне улыбается Чарли, рассказывая, что у них с Джейми все хорошо.
Ну и Элизабет.
Красивая женщина, которая любила меня, даже когда я не заслуживал, чтобы меня любили. Ее прикосновения исцелили меня, ее любовь спасала меня. Она была для меня большим, чем могут передать любые слова.
Я берег ее.
Я лелеял ее за все то, что у нее было и чего не было. Я лелеял ее в солнечных лучах и в тени. Я лелеял ее громко, я лелеял ее шепотом. Я лелеял ее, когда мы ссорились, я лелеял ее, когда мы были спокойны. Было совершенно очевидно, что она создана для меня, это было понятно, потому что я всегда хотел быть с ней рядом.
Она была просто воздухом, которым я дышал.
Когда я уже совсем засыпал под этим деревянным столом с моими детьми и их мамой, я нежно поцеловал губы моей жены.
– Я люблю тебя, – прошептал я ей.
Она улыбнулась во сне.
Потому что она это знала.
