Взявшись за углы подушки, свисавшие у него над ушами, Димка поплотнее прижал импровизированную каску к макушке, опасливо взглянул из-под нее на потолок, глубоко вздохнул и лего-о-о-нечно подпрыгнул…
Ого-го! Легонечко! Это, если вы просто человек, то действительно – легонечко, а вот если вы вдруг стали Человеком-Кузнечиком, то очень даже не легонечко!
Димке показалось, что его тело стало невесомым, настолько легко он оторвался от пола и полетел к потолку. Очень кстати пришлась и нахлобученная на голову подушка. Если бы не она, Димка совершенно точно снова приложился бы темечком к бетону. Приземление тоже вышло поизящнее, чем в прошлый раз. Падение удалось на удивление легко смягчить, как если бы Димка прыгал не с высоты потолка, а с табуретки какой-нибудь. Правда, равновесия он не удержал и завалился-таки на спину, задрав ноги вверх. Подушка же оказалась на полу, прямо напротив входной двери.
В этот самый момент раздался звук ключа, открывающего замок, дверь отворилась, и в прихожую вошла мама.
* * *
Мама, конечно, вздрогнула от неожиданности, когда увидела Димку в его зеленом наряде и под маской, но в настоящий ужас ее повергло зрелище лежащей перед входной дверью подушки.
«Ну, все! – успел подумать Димка. – Кранты!»
Весь ужас ситуации состоял в том, что понятия мамы о чистоте пола радикально расходились с такими же понятиями у ее сына. Если Димке всегда казалось, что пол у них в квартире идеально чистый (как, впрочем, и было на самом деле), то у мамы для того же самого пола имелось одно определение – «грязный». Если он и бывал для нее чистым, то на какие-нибудь сущие мгновения после того, как его очередной раз вымоют. И все. Тут же становился «грязным». Ни Димка, ни папа, ни дед, вообще, никто этой «грязи» не видели, а мама – видела. Это поражало, а иногда и огорчало Димку страшно.
– Почему у тебя подушка валяется на грязном полу?! – вскричала мама.
– Да какой же он грязный, мам?
– А какой же он еще! Перед входной дверью!? Вся грязь сюда прямо с улицы тащится!
– Ну, мам!
– Что, «ну, мам»?!
– Я сейчас уберу…
– Не смей тащить теперь эту грязь в постель!
Мама поставила сумки, которые держала в руках, на коридорную тумбочку, быстро сняла с себя куртку и повесила ее на вешалку. Не говоря больше ни слова, она очень сердито схватила с пола подушку и начала срывать с нее наволочку.
Все бы было еще ничего, но маме вздумалось одновременно осмотреть гостиную. Чутье у нее на такие вещи было.
«Ой, куртка!» – вспомнил Димка.
В коридор вышла мама. Лицо ее было трагично. В одной руке она держала злополучную наволочку, а в другой – не менее злополучную куртку. Весь ее вид говорил: «Как ты мог?»
Димка почувствовал себя преступником.
– Почему грязная куртка лежит на кресле? Мы же сидим там в домашней одежде!
– Да она чистая, мам! – заканючил Димка.
– Чистая? Как же она может быть чистой, если ты в ней на улице был, неизвестно где садился и к чему прислонялся?
– Ну, мам…
– Сколько раз я тебе говорила, что куртку можно вешать только в стенной шкаф в коридоре? А?
– Ну, мам…
В итоге Димка удостоился высшей меры наказания – целых пятнадцати минут сплошных нотаций и укоров. За это время он успел десять раз пообещать так больше никогда не делать, двадцать раз поклясться быть впредь аккуратным и тридцать раз пожалеть, что не успел вовремя спрятать следы преступления.
Объяснять маме историю с подушкой и курткой тем, что он проводил срочный опыт по определению у себя суперспособностей, Димка не стал. На всякий случай. Маме могло не понравиться, что ее сын стал Человеком-Кузнечиком.
В общем-то, ей уже не понравилось.
– И сними немедленно эту кошмарную маску! – потребовала она. – Во всяком случае, пока со мною разговариваешь!
Димка покорно стянул с головы ярко-зеленый колпак. Голова у него вспотела, а волосы стояли торчком.
Самое было время слинять из дому. Это такой почти безошибочный метод переждать в сторонке грозу маминого гнева.
– Мам, а мам, я пойду погуляю?
Мама сердито молчит.
– Ну, мам, я на улицу пойду. Можно?
Снова молчание.
– Мам! Ну, я пошел?
– Как стемнеет, чтобы был дома! – наконец, отвечает мама. Ну, все! Теперь спасен!
* * *
Всего минут через пятнадцать Димка оказался в лесопарке, примыкавшем прямо к городскому микрорайону. Тут было тихо. По дорожкам и аллеям, усыпанным опавшей листвой, чинно гуляли молодые мамаши с колясками, бабушки пасли непоседливую малышню, а между деревьев и кустов то тут, то там деловито шныряли лохматые и хвостатые домашние любимцы, отпущенные до времени со своих поводков на свободу, чтобы сделать совершенно необходимые пометки на стволах берез и сосен, на ножках парковых скамеек и на боках мусорных урн.
Димка был облачен в полную амуницию, предназначенную для катания на роликовых коньках: защитные наколенники, налокотники, специальные перчатки и даже легкий обтекаемый шлем. В рюкзачке за спиной у него имелись и сами роликовые коньки, но это больше для конспирации, а то мама сильно удивилась бы: чего это он так вырядился, если не намерен упражняться на роликах. А именно этим Димка заниматься не собирался. Нетушки! Имелось дело поинтереснее. Требовалось провести серию опытов с волшебным костюмом. Он, кстати, лежал здесь же, прямо поверх коньковых ботинок.
Метрах в трехстах от опушки лесопарка, среди путаницы многочисленных тропинок Димка, наконец, разыскал то, что ему было нужно – одинокую скамейку, стоявшую в кольце густого кустарника. Он снял с головы каску и положил ее на деревянное сидение. Туда же поставил и рюкзак, а затем, воровато оглянувшись достал свои волшебные доспехи. Никто его не беспокоил.
Димка натянул зеленый панцирь прямо поверх свитера, надел на лицо маску-колпак и снова водрузил на макушку защитный шлем. Предосторожность, как он совершенно справедливо рассуждал не напрасная. Лишний раз стукаться незащищенной головой о твердые предметы ему не хотелось.
С чего начать? Димка решил, что прыгнуть прямо через кусты, которые поднимались вокруг более, чем на два метра в высоту, будет вполне подходящим испытанием. Он высмотрел направление с таким расчетом, чтобы не врезаться в какое-нибудь дерево, потом слегка присел, напружинивая ноги и… прыгнул!
Ощущение короткого полета было великолепным. Раньше с ним такое случалось только во сне. Кроны деревьев рванули ему навстречу, под ногами мелькнули верхушки кустарника, а затем снизу стала стремительно приближаться пожухлая трава, густо усыпанная опавшей листвой. Приземление вышло на удивление мягким, как будто Димка до этого дня только и делал, что тренировался сигать с трехметровой высоты. Он даже умудрился устоять на ногах. Наверное, такое замечательное умение чудесный костюм давал вместе с возможностью совершать огромные прыжки.
