Глаза Бонни широко распахнулись. Ее плечи расслабились, а выражение лица смягчилось от облегчения.
– Просто в этот раз я хочу контролировать ситуацию, – проговорила она. – Хочу, чтобы эта смерть отличалась от смерти Хэнка – ради моей девочки.
Было принято решение усыпить Кэсси во второй половине дня. Я оставила их вдвоем, и следующие несколько часов Бонни и Кэсси провели на улице, лежа на траве под кленом. Бонни разговаривала с Кэсси, поглаживала ее курчавый черный мех и помогала собаке смириться с тем, с чем, похоже, не могла смириться сама. Нежный ветерок пошевеливал кроны деревьев, создавая мягкий шелестящий звуковой фон для этой мирной сцены.
Когда пришло время, Бонни привела Кэсси в комнату утешения клиентов – помещение, которое мы, участники программы «Перемены», сделали более подходящим для гуманной смерти животных и скорби клиентов. Я попросила Бонни сказать мне, если есть что-то такое, что она хотела бы сделать для Кэсси перед тем, как та умрет. Бонни рассмеялась и сказала:
– Она любит жевать салфетки «Клинекс». Хорошо бы дать ей парочку.
Я тоже рассмеялась:
– В нашем деле в салфетках никогда не бывает недостатка.
Бонни уложила собаку, сидя на полу на мягкой подушке, потом начала гладить ее и разговаривать с ней:
– Вот так, девочка. Ты здесь с мамой. Все хорошо…
В следующие полчаса Бонни и Кэсси «переговаривались» и «доделывали дела». Все, что нужно было сказать, было сказано.
Настало время эвтаназии, и Кэсси мирно засыпала, ее голова покоилась на животе у Бонни. Казалось, она была спокойна и расслаблена. Доктор Буш прошептала:
– Можем мы начать процедуру? – и Бонни утвердительно кивнула.
– Но вначале, – тихо проговорила она, – я хотела бы помолиться.
Она потянулась к нам, и все мы взялись за руки. В этом священном кругу Бонни тихо начала молитву:
– Дорогой Господь, спасибо Тебе за то, что подарил мне эту прекрасную собаку на четырнадцать прошедших лет. Я знаю, что она была Твоим даром. Сегодня, как бы больно это ни было, пора вернуть ее назад – я это понимаю. И, дорогой Господь, спасибо Тебе за то, что свел меня с этими женщинами. Они безмерно помогли мне. Я считаю их присутствие Твоим даром. Аминь.
Мы сквозь слезы прошептали свое «аминь», сжимая пальцы друг друга, в знак поддержки правильности этого момента.
А потом, пока Кэсси продолжала мирно спать на животе своей хозяйки, врач ввела собаке последнюю инъекцию. Кэсси не проснулась. За все это время она ни разу не пошевелилась. Она просто перетекла из этой жизни в следующую. Это произошло быстро, мирно и безболезненно, как мы и предсказывали. Сразу же после кончины Кэсси я сделала гипсовый отпечаток ее передней лапы, протянула слепок Бонни, и она нежно прижала его к груди. Все мы посидели молча некоторое время, потом Бонни нарушила молчание словами:
– Если уж мой муж должен был умереть, я хотела бы, чтобы он умер именно так.
И я бы этого хотела, Бонни, подумала я. И я.
Через шесть недель от Бонни пришло письмо. Она развеяла прах Кэсси на той же горе, где был развеян прах Хэнка. Теперь двое ее лучших друзей снова были вместе. Она писала, что смерть Кэсси и в особенности то, как именно она умерла, помогли ей окончательно примириться со смертью мужа.
«Смерть Кэсси явилась для меня мостиком к Хэнку, – писала она. – Через ее смерть я дала ему знать, что если бы у меня был выбор, то мне хватило бы мужества и решимости быть с ним и в момент его смерти. Думаю, в этом и заключаются смысл смерти и ее значение. Кэсси каким-то образом понимала, что может воссоединить нас душа к душе».
Через восемь месяцев Бонни снова приехала из Вайоминга в нашу клинику. На этот раз она привезла с собой нового здорового щенка Клайда – девятимесячного смеска лабрадора, полного жизни и любви. Бонни начинала жить заново.
Кэролин Батлер и Лорел Лагони
Радужный мост
ВРЕМЯ
Слишком медлительно для тех, кто ждет,
Слишком торопливо для тех, кто страшится,
Слишком долго тянется для тех, кто скорбит,
Слишком быстро кончается для тех, кто радуется.
Но для того, кто любит,
Времени не существует.
Генри ван Дайк
Есть мост, соединяющий небеса и землю.
За многоцветье его называют Радужным мостом. Эта сторона Радужного моста – земля лугов, холмов и долин, и все они покрыты роскошными зелеными травами.
Когда умирает любимый питомец, он отправляется в эту чудесную страну. Там всегда есть еда, вода и стоит теплая весенняя погода. Там старые и дряхлые животные снова молоды. Увечные снова становятся цельными. Они дни напролет играют друг с другом, довольные и спокойные.
Нет здесь только одного. Нет того особенного человека, который любил каждого из них на земле. Так что день за днем они бегают и играют, пока кто-то не перестанет играть и не поднимет голову, глядя вверх! Потом его нос вздрагивает! Уши настораживаются! Глаза пристально вглядываются! Тебя увидели – и животное внезапно бежит прочь от остальных!
Ты подхватываешь его на руки и обнимаешь. Он целует твое лицо, снова и снова, и ты опять смотришь в глаза своего доверчивого любимца.
А потом вы вместе пересекаете Радужный мост, чтобы никогда больше не разлучаться.
Ритуалы взросления
Один из самых трогательных моментов в моей жизни практикующего ветеринара – тот, который я провожу с клиентом, помогая переходу моих пациентов-животных из этого мира в иной. Когда жизнь становится тяжким бременем из-за боли или утраты нормальных функций, я могу помочь семье, позаботившись о том, чтобы их любимый питомец легко совершил этот переход. Принимать окончательное решение больно, и я часто чувствовала себя беспомощной, не зная, как утешить скорбящих хозяев.
Так было, пока я не познакомилась с Шейном.
Меня вызвали на осмотр десятилетнего блу хилера по имени Белкер, у которого возникли серьезные проблемы со здоровьем. Владельцы собаки – Рон, его жена Лиза и их маленький сын Шейн – были очень привязаны к Белкеру и надеялись на чудо. Я осмотрела Белкера и поняла, что он умирает от рака.
Я рассказала семейству, что чуда с Белкером не произойдет, и предложила провести процедуру эвтаназии для доброго старого пса у них дома. Пока мы договаривались, Рон и Лиза сказали мне, что, на их взгляд, четырехлетнему Шейну было бы полезно видеть эту процедуру. Им казалось, что Шейн может чему-то научиться на этом опыте.
На следующий день я ощутила такой знакомый ком в горле, когда семья Белкера окружила собаку. Шейн казался очень спокойным, он в последний раз погладил пса, и я задумалась, понимает ли он, что происходит.
