Затем наша процессия миновала широкий холл, где на стенах красовались все те же таинственные белые знаки. В основном это были геометрические фигуры и фракталы, но среди них я заметил что-то похожее на примитивные рисунки в виде паука, собаки и рыб. Но больше всего меня удивило очень реалистичное и детальное изображение распятого на кресте Иисуса. Все-таки странные это ребята, ничего не скажешь.
В конце холла мы зашли в грузовой лифт. К моему удивлению, он работал, и натужно взревев двигателями, кабина пришла в движение. Поднимались мы долго, на самый последний этаж. Когда створки лифта раскрылись, нас встретили две смуглые девушки, чей цвет кожи весьма контрастировал с местной униформой.
– Барон уже ждет вас, – почему-то хором произнесли девушки. Дальше мы пошли в компании всего двух охранников и того сантерийца, кому меня сдал Густаво. Обстановка на этаже тоже была весьма примечательная. Религиозные бандиты практически задрапировали все стены в коридоре белой тканью, оставив открытыми лишь дверные проемы. Дверей нигде не было, а по периметру косяков висели гирлянды из бумажных цветов. Одним словом, у попавших сюда должно было складываться ощущение, что они вознеслись на небо ещё при жизни.
Наконец мы дошли до конца коридора, где прямо в стене сантерийцы пробили высокую арку. Похоже, что о таких мелочах, как целостность капитальных стен, они особо не задумывались. За аркой оказалось неожиданно темно, лишь в противоположном конце помещения горела одинокая свеча. Сопровождавший меня сантериец почтительно склонил голову и сказал, обращаясь к кому-то во мгле:
– Барон, мы выполнили ваше приказание. Вот тот человек, что осмелился осквернить плантацию священной кокки, – после этих слов он кивнул и стоявшие за моей спиной девушки без всякого предупреждения втолкнули меня прямо во тьму.
Несмотря на многочисленные ушибы и синяки, оставшиеся у меня от близкого общения с жестянщиками, я смог удержаться на ногах и не пропахать носом землю. Да-да, оказалось, что весь пол в этом огромном темном помещении был покрыт толстым слоем земли. Я вспомнил, что уже видел такое совсем недавно. Точно, на крыше той самой плантации, где я нашел ретранслятор и неприятности в лице обиженных сантерийцев.
– Подойди ближе, юноша, – раздался в темноте чей-то властный, но совершенно неожиданно приятный голос. Я сразу понял, что подойти следует к тому месту, где горит свеча. Поэтому стал аккуратно продвигаться по направлению к ней, старательно водя перед собой вытянутыми руками. Больше всего я боялся не наткнуться на какой-нибудь предмет мебели, это пустяки. А вот что если в полу окажется дыра, да ещё и сквозная, на пару десятков этажей? Перспектива угодить в такую не из приятных. – Не бойся, в этой комнате ничего нет кроме стен, пола и потолка. Ну и меня, само собой.
Я не сильно обрадовался такому раскладу, но пришел к выводу, что вероятность того, что Барон Суббота решил коварно заманить меня в дыру в земляном полу, крайне мала. Поэтому я сделал глубокий вдох, затем столь же глубокий выдох и уверенно зашагал к источнику света.
Барон Суббота сидел прямо на земле, упершись спиной в стену, и смотрел на меня поверх пламени огромной толстой свечи. На нем были неизменные одежды белого цвета, но в отличие от рядовых членов религиозной банды, кутавшихся в какие-то простыни и занавески, Суббота щеголял в блузе, брюках и мокасинах из тонкой кожи. Интересно, а ему не жалко пачкать такую красоту землей?
Но потом я понял, что именно меня смущает в Бароне. На его лице не было маски. Вместо этого его гладковыбритый череп был покрыт сплошным рисунком, точнее даже татуировкой. Затейливый растительный орнамент, бутоны цветов, кресты, слова и целые фразы на незнакомом мне языке. Честное слово, это не череп, а произведение искусства.
– Доброго времени суток, юноша, – поприветствовал меня сантериец с улыбкой.
– Доброго времени суток, Барон, – рассеяно пробормотал я в ответ, все ещё поглощенный представшим передо мной зрелищем. А потом задал моментально возникший у меня вопрос: – А вы не боитесь ходить без маски?
– Все мы носим маски. Я не говорю о тех масках, что носят жители этого города. Наше общество устроено так, что, попадая в определённые жизненные ситуации, люди надевают на себя «маски» с не всегда осознанной целью представиться окружающим в более выгодном свете. Это всего лишь защита от излишнего общения и других психических воздействий. Это уход от общения на уровне формального взаимодействия с другими людьми.
Ого, как задвинул! Интересно, а у него зрачки расширенные из-за кокки? Я успел заметить, что на земляном полу перед Бароном стояла пиала, наполненная теми самими листьями с синими прожилками. Приглядевшись чуть внимательней, я понял, что это не просто пиала, а половинка скорлупы кокосового ореха. Интересно, откуда он тут взялся. Неужели сантерийцы научились выращивать в здешнем климате ещё и тропические растения?
Барон проследил за моим взглядом, улыбнулся и, подняв пиалу, протянул мне.
– Угощайся, если хочешь.
– Нет, спасибо большое, – я постарался отказаться максимально вежливым тоном. Еще не хватало мне для полного счастья закинуться местной наркотой. Конечно, при подготовке к тюрьме я не обошел стороной вопрос усиления своего иммунитета, на случай отравлений некачественными продуктами или токсичными газами. Многочисленные статьи об условиях содержания заключенных единогласно уверяли в том, что пища и воздух там не самые лучшие. Поэтому я проглотил и вколол себе несколько курсов лекарственных препаратов, способных помочь в подобных ситуациях. Но я понятия не имел, способны ли они нейтрализовать или смягчить действие наркотиков. Для того чтобы как-то сгладить ситуацию, я ткнул указательным пальцем на пиалу: – Меня заинтересовала тара, а не её содержимое. Неужели это настоящий кокос?
– Ну что ты, юноша, – громко рассмеялся в ответ бандит, – это просто искусственная имитация, вылеплена из обыкновенной глины. Кокос занимает особое место в нашей вере, поэтому ритуальные чаши мы делаем в форме этого священного плода.
– А почему он священный? – я продолжил изображать искреннюю заинтересованность.
Суббота вернул чашу на место.
– В детстве моя мама рассказывала мне сказку. Один из детей Обаталы, князь Оби, жил в прекрасном сверкающем дворце высоко в кронах пальмовых деревьев. Всю свою свиту Оби облачил в белоснежные одежды несказанной красоты. Обатала сделал Оби покровителем оришей одного процветающего края. Оби содержал самый роскошный двор в мире. Цари со всего света приезжали к Оби, чтобы выразить ему свое почтение.
Брат Оби, непредсказуемый Элегуа, заметил, что молодой князь стал высокомерным и чванливым. Он пренебрегал заботой о бедных и попавших в беду, а в своем замке принимал только богатых гостей. Как-то раз на один из пиров Оби были приглашены самые могущественные цари. Элегуа, переодевшегося нищим, в замок брата не пустили.
«Как смеешь ты надеяться, что пройдешь на пир в таких лохмотьях?! – завопил Оби, не узнав Элегуа. – Стража! Уведите этого человека!»
