Я обвожу взглядом стоящих вокруг, задерживаюсь на наемниках. Когда мы только пришли сюда, я хотела напугать Ночного Короля на глазах у его верных слуг, чтобы хотя бы некоторые из них поняли, как я сильна, и перешли на мою сторону. Я не собиралась никого убивать.
Но сейчас я гляжу на Ночного Короля, слышу его угрозы, направленные мне и сестре, и ощущаю в душе всю силу ненависти. Если моя цель – склонить на свою сторону безжалостных наемников Ночного Короля, чтобы стать реальным противником для Джульетты и инквизиции, тогда, может быть, мне следует сделать нечто большее, чем просто напугать владыку Меррутаса.
– Хватай ее! – кричит какой-то стражник.
Я молча смотрю на них. Не знаю точно, что именно они видят, но мой взгляд заставляет их притормозить. Обнаженные мечи застывают в воздухе.
– Как же вы схватите меня, – спокойно говорю я, – если не видите?
Наконец один солдат бросается на меня. Я исчезаю. Шепотки в голове создают полный хаос. Виолетта кричит, чтобы я убегала. Но в моей голове со скоростью порыва ветра проносится череда неясных мыслей. Я скрежещу зубами и собираю свою энергию, вытягиваю руки и нащупываю темные мысли и чувства тех, кто стоит вокруг: страх Ночного Короля, испуг солдат. Подпитываюсь ими. Щелчком бича набрасываю иллюзию на ближайшего ко мне солдата. Он вскрикивает и замирает на месте, пошатываясь. Ему кажется, что он стоит на краю вдруг разверзшейся пропасти.
Потом я окутываю иллюзией Ночного Короля.
– Что ты делаешь? – кричит Виолетта. – Это не входит в…
Ночной Король вытаскивает меч, замахивается на Виолетту и делает выпад. Клинок, направленный на горло моей сестры, со свистом рассекает воздух.
Слишком поздно до короля доходит, что его меч – всего лишь иллюзия. Я превращаю его в клуб дыма и одновременно выхватываю настоящий меч, висящий у короля на поясе. Руки-ноги мои двигаются сами по себе – я то включаюсь в реальность, то выключаюсь из нее. Шепотки в голове вырвались из клеток, галдят наперебой, заполняют меня своим шипением. Ночной Король бросается на меня, и в тот самый миг я направляю меч прямо ему в живот.
Его вес отбрасывает меня назад, и я чувствую, как клинок входит в мягкую плоть. Пронзенный собственным мечом, Ночной Король издает какой-то булькающий звук. Глаза его лезут на лоб, изо рта вылетает сдавленный крик, – наверное, так звучит последний визг свиньи на заклании. Кровь заливает прекрасные шелка. Я выпускаю меч. Король, пятясь, делает несколько нетвердых шагов, крепко ухватившись обеими руками за рукоятку, безуспешно пытается вытащить меч. Владыка Меррутаса недоуменно смотрит на меня, как будто не может поверить, что принял смерть от руки юной девы. Пытается что-то сказать, но силы изменяют ему. Наконец король падает на бок и затихает, едва коснувшись земли. Кровь вытекает из тела и заливает землю. Кровавый круг постепенно ширится.
Какое-то мгновение все – Виолетта, я, солдаты, наемники – могут только смотреть. «Прибереги свою ярость для чего-нибудь более великого», – говорила мне сестра.
Когда я была маленькой девочкой, то хотела верить, что отец будет любить меня, если я буду вести себя хорошо, поступать правильно. Я все старалась и старалась, но ему до этого не было дела. Потом, после его смерти, пришли люди из Оси Инквизиции и арестовали меня. Я пыталась доказать им свою невиновность, но они все равно заковали меня в цепи и потащили сжигать у позорного столба. Когда я вступила в Общество Кинжала в поисках себе подобных – Молодой Элиты, то изо всех сил старалась стать одной из них, угодить им, вписаться в их круг. Я открыла им свое сердце. Я пыталась освободиться из ловушки, которую расставил для меня Терен Санторо, заставив предать моих новых друзей. Я ошибалась, доверяла слишком сильно и слишком мало. Но, боги свидетели, я так старалась, я отдала все, что имела.
Я всегда лезла из кожи вон, чтобы сделать все наилучшим образом, но почему-то этого вечно было мало. Никто не интересовался тем, что я совершила. Ко мне поворачивались спиной.
Почему я не могу быть такой же? Почему бы мне не стать отцом, который не замечает любви своей дочери? Или Главным Инквизитором, который наслаждается мольбой о пощаде приговоренных к сожжению? Разве не могу я подружиться с одинокой, потерянной девочкой, а потом вышвырнуть ее из своей жизни? Может, и мне стоит наносить удар первой, бить наперед, причем с такой яростью, чтобы враги, дрожа, припадали к моим ногам, даже не думая о сопротивлении?
В чем величие добра и благородства?
Один из наемников ловит мой взгляд.
– Белая Волчица, – шепчет он, едва способный шевелить языком.
Я смотрю в его широко раскрытые глаза. Тот факт, что он признал мою силу и ему известно мое имя в Элите, мог бы напугать меня: стоит одному человеку узнать, что я была здесь, и за мной начнут гоняться многие. Но я не боюсь, совсем не боюсь. Пусть знают, кто это сделал, и пусть известие достигнет Кенеттры.
– Я могу дать вам больше, чем давал он. – Я киваю на тело Ночного Короля.
Над нами раздается свист. Я вскидываю голову и вижу устроившегося наверху стены Маджиано. Он хмурится, потом бросает нам веревку. Я едва успеваю прикрыть лицо руками от удара.
– Ты помогаешь нам? – кричит ему Виолетта.
Маджиано устанавливает что-то на краю стены, потом привязывает веревку.
– Помощь – это сильное слово, – отвечает он и исчезает.
Несколько наемников выходят из транса. Они вытаскивают оружие и бросаются к нам. Я реагирую единственным известным мне способом: накидываю на нас иллюзию невидимости и хватаюсь за веревку. Виолетта повторяет за мной. В тот же миг веревка подтягивает нас кверху. Пока наемники внизу разбираются, что к чему, мы взлетаем к краю стены и перебираемся через нее. Виолетта находит опору для ног первой и помогает мне переползти на другую сторону. Мы спрыгиваем вниз, катимся по земле, потом, пошатываясь, встаем.
За оградой поместья еще больше солдат, они наперегонки бегут к нам. Вдруг я чувствую, что теряю энергию, и завеса невидимости над нами начинает мерцать, оставляя нас на виду. Мимо моего плеча пролетает звенящая стрела, оставляя метку на рукаве. Мы спешим скрыться во мраке ближайшего переулка, солдаты гонятся за нами. Они хотят перерезать нам путь.
Внезапно у нас за спинами возникает иллюзия – кирпичная стена, с виду прочная, как настоящая. Раздаются изумленные возгласы солдат. Виолетта испуганно глядит назад, а потом – на себя. Мы невидимы. Сверху нам снова свистит Маджиано. «Он копирует меня, – догадываюсь я. – И защищает нас».
Пока мы бежим по лабиринту узких улочек, Маджиано одну за другой создает позади нас разные иллюзии, задерживает солдат, и вот их голоса уже звучат в отдалении. Мы проскакиваем переулки, наполненные дымом и заставленные мешками со специями, слышим призывные выкрики торговцев, которые сливаются в одну долгую ноту. Люди испуганно вздрагивают, ахают и ойкают, когда наши невидимые тела натыкаются на них. Бежим мы долго, пока наконец не выбираемся из тесноты торгового района на тихую улицу, где никого нет, только у нас над головами на веревках висит мокрое белье.
