– Мы захватим их сегодня вечером.
Аделина Амотеру
– Поверни его в одну сторону, – сказал купец девушке, – и ты увидишь то место, куда тебе хочется попасть. Но если ты повернешь его в другую сторону, то увидишь, где ты нужна больше всего.
Тристан Кирслей. Обратная сторона зеркала
Вечером начался дождь.
Трезубцы молний в небе, от раскатов грома в окнах дрожат стекла. Я наблюдаю за вызванным Сержио ливнем, стоя у окна рядом с выходом во двор. Темное небо над головой прорезают неумолчные крики балир. Волны у берегов Эстенции яростно бурлят, и, может быть, из-за этого водяного хаоса гигантские создания и взмыли в небеса. В соседней комнате Виолетта беспокойно мечется во сне, гром проникает в ее ночные кошмары. Энцо сидит в коридоре и точит клинок. Он ни с кем здесь не общается. Я знаю, чего он хочет, почти физически ощущаю это через нашу с ним связь. Энцо ждет не дождется воссоединения с членами Общества Кинжала. Я раздумываю об этом с сокрушенным сердцем. Рано или поздно он узнает о том, что произошло на самом деле. И что я поведала ему далеко не всю историю.
Снизу доносятся голоса и шарканье сапог. Мои наемники. Они возбуждены предстоящим завтра утром штурмом дворца. Немного раньше я прошлась между ними – мне хотелось подсчитать, сколько людей Ночного Короля решили последовать за мной. Таких набралось сорок. Не слишком много, прямо скажем, но все они беспощадны, и один стоит десятерых. Сержио говорит, что людей у нас больше, – остальные разбросаны по округе и ждут, когда мы выступим.
– Они не покажутся тебе, пока не будет ясно, что эта ставка верная, – так говорил Сержио раньше. – А тогда они выйдут из тени и помогут тебе завершить работу.
Кто-то тихонько стучится в дверь. Я оборачиваюсь и вижу Маджиано. Он подходит ко мне, останавливается рядом, вместе со мной следит за балирами, чертящими круги по плачущему небу.
– Если бы здесь была Похитительница Звезд, – бормочет Маджиано, – я бы укротил этих балир. Мы могли бы долететь до дворца и высадиться на крыше.
Я смотрю в небо и прислушиваюсь к крикам балир.
– Шторм взбаламутил воду, и они поднялись в небо, – замечаю я. – Даже Джемма может контролировать только одну балиру, и не в таком нервозном состоянии.
– Ты и правда думаешь, что Терен поможет нам? – Маджиано прислоняется к подоконнику. – Я что-то не припомню за ним склонности держать слово.
– Я знаю, как он держит слово.
Ко мне приходит мимолетное воспоминание – бесцветные глаза и кривая усмешка Терена: с таким лицом он смотрел на меня всякий раз, когда я поднималась к нему в Башню инквизиции и умоляла дать мне еще немного времени. Я сжимаю челюсти.
– Общество Кинжала он ненавидит больше, чем нас. Другого преимущества нам не нужно.
Маджиано отвечает кивком. Сегодня взгляд у него отстраненный. Мы оба слышим, как где-то в доме встает на ноги и начинает спускаться по лестнице Энцо. Деревянный пол зловеще скрипит под его сапогами. Маджиано оглядывается через плечо, потом смотрит на меня, и тут шаги затихают.
– Принц какой-то угрюмый, да? – говорит Маджиано. – Он всегда был такой?
– Энцо всегда был молчаливым.
Маджиано глядит на меня. Какие бы насмешки ни вертелись у него на языке, он их не высказывает, и выражение лица у парня становится замогильным.
– Аделина, ты все ждешь, что он станет таким же, как был прежде.
Я упираюсь руками в подоконник. Даже сейчас я чувствую натяжение связывающей нас с Энцо нити, оно будто взывает ко мне. Где-то на краю сознания беспокойно шевелятся шепотки.
– На это потребуется время. Но он вернется. – Я понижаю голос до шепота. – Я это знаю.
– Ты сама в это не веришь. – Маджиано хмурится. – По лицу видно.
– Ты говоришь так, чтобы причинить мне боль? – интересуюсь я, обращая на него сверкающий негодованием взор. – Или просто считаешь нужным поделиться своим мнением?
– Я пытаюсь сказать, что ты живешь в мире иллюзий, которые сама сотворила. – Маджиано прикасается к моей руке. – Ты влюблена в нечто такое, чего больше не существует.
– Он теперь один из нас.
Маджиано наклоняется ближе. Глаза его вспыхивают, зрачки черные и круглые.
– Знаешь, что я видел, когда проходил мимо него в коридоре? Я посмотрел на него сверху вниз, а он на меня снизу вверх… Я заглянул в эти глаза и увидел… ничего. – Он поеживается. – Это было все равно что углубиться прямо в Нижний мир, как будто ему до боли хочется вернуться туда, откуда пришел. Аделина, он на самом деле не здесь.
– Он прямо здесь, в этом доме, с нами, – цежу я сквозь сжатые зубы. – Он привязан к моей жизни. И я буду использовать его, как посчитаю удобным.
Маджиано вскидывает руку. Глаза его становятся холодными, а зрачки превращаются в щелочки.
– Да, знаю, – саркастически заявляет он, – это все, что ты видишь. Твоя победа. Твой принц. Ничего больше.
На мгновение смутившись, я моргаю, а потом понимаю, что он говорит о самом себе. Стоит передо мной, открывает душу, а я не слышу. Я забыла, как мы сидели под звездами и его поцелуй принес мне покой, какого я никогда не испытывала. Я не вижу его, Маджиано. Что тут скажешь. Я замялась, разрываемая между злостью и смятением, и замкнулась в себе.
Не добившись ответа, Маджиано качает головой и выходит из комнаты. Я смотрю ему вслед, а потом отворачиваюсь к окну. Ярость продолжает бурлить у меня в животе, заливать мраком сердце. Мне не хочется признавать этого, но я обнаруживаю, что болезненно воспринимаю отсутствие Маджиано, томлюсь по свету, который он излучает. «Мы были вместе всего-то раз, – напоминаю я себе. – Ничего больше». Маджиано здесь потому, что ему нужно золото, а не из любви ко мне. Он обманщик и вор, разве не так? Знакомое ощущение предательства наполняет меня до краев. Вспоминая о том, как в прошлом ко мне поворачивались спиной, я ужасаюсь и отбрасываю свои раздумья о Маджиано. Испытывать чувства к обманщику – дело опасное.
Взглянув вниз, на мокрый двор, я вижу там Энцо – он стоит у входа. За спиной у него по обожженной земле двора рассыпаны точками маленькие огоньки.
По крайней мере, в этом отношении Маджиано прав. В Энцо сохраняется некая отстраненность, и она не исчезает. Сегодня он, кажется, вообще не здесь, как будто мыслями не с Обществом Кинжала и не с нами, но в каком-то далеком-далеком мире, простирающемся за пределы жизни. Я смотрю на его темную фигуру в ночи, отталкиваюсь от подоконника и покидаю комнату, иду по коридору, спускаюсь по лестнице. Миную беседующих на ветхом крыльце наемников. Я стремлюсь на улицу, где дождь пронизывает струями воздух. Останавливаюсь в нескольких шагах от Энцо. Здесь, снаружи, тихо и, кроме нас двоих, никого не видно. Сыро и зябко. Обхватываю себя руками и подхожу к принцу.
Он оборачивается. Смотрит на меня. Связующая нить между нами натягивается.
