– Нет… – ору я.
Вырвись из иллюзии, вырвись из иллюзии, это не реальность, скажи, что это не реальность.
Отцовский нож упирается мне в грудь, входит в меня, глубоко. Я чувствую, как металл вонзается в мою плоть, жжет ее. Мои глаза расширяются, рот в ужасе раскрывается. Пытаюсь остановить отца, но руки мои слабы. Лезвие задевает легкие. Делаю резкий вдох и кричу…
– Аделина! Аделина!
Чьи-то руки пытаются опустить мои. Я кричу и кричу, не могу остановиться. Хватит повторять мое имя!
И вдруг все мигом прекращается. Я оседаю в изнеможении.
До меня долго не доходит, что человек, произносящий мое имя, – это Маджиано, и это его руки обхватили меня. Рядом с ним стоит Виолетта. Она забрала мою силу. Наш старый дом, отец, серебро на земле, нож, Терен – все это исчезло, и я, мокрая насквозь, сижу сгорбившись у входа во Двор Фортунаты. Я отчаянно цепляюсь за Маджиано. Почему моя иллюзия на этот раз ощущалась как абсолютная реальность? Как мне удостовериться, что Маджиано и Виолетта не иллюзии? Что, если их здесь вообще нет?
– Все хорошо, – шепчет мне в ухо Маджиано, а я заливаюсь слезами. Он целует меня. – С тобой все в порядке. Бедная моя.
Я пытаюсь сказать, как благодарна ему за то, что он здесь, и что я надеюсь, он не иллюзия, но слова тонут в рыданиях. Виолетта беспомощно смотрит на меня, потом поворачивается к Маджиано.
– Что случилось? – Она старается перекричать дождь.
– Нападение. На нас устроили засаду.
Виолетта ахает:
– Инквизиция?
– Нет. Это были иностранные солдаты, с нездешним акцентом.
Одной рукой Маджиано поддевает мои ноги, а второй обхватывает за спину и без усилий поднимет. Я льну к его теплу, мну в кулаке его рубашку.
– Не знаю, куда подевался Энцо. Несколько наемников отправились искать его. – Маджиано повышает голос: – Эй! Здесь нужна помощь!
Подбегают двое из наших людей.
Я медленно начинаю соображать, что костры и крики вокруг нас настоящие. Совершено нападение. Связующая нить между мной и Энцо плотно натянута. Я пытаюсь пробиться к нему, но он слишком далеко, чтобы я могла его контролировать. Нас разделяет большое расстояние, и это вызывает у меня жгучую боль, я морщусь и пытаюсь подавить ее. Он ушел. Моргая, я смотрю сквозь дождь и силюсь отделить иллюзию от реальности. Я и правда нахожусь здесь?
– Возьми теплую одежду, – говорит кому-то Маджиано.
Мы входим в дом, поднимаемся по лестнице, и он осторожно кладет меня на кровать. От воды, стекающей с моих волос, намокает простыня. Отсюда я могу смотреть в окно на черное море.
– Кто это был? – шепчу я, все еще не до конца уверенная в том, что это происходит на самом деле.
– Думаю, бельданцы, – бурчит Маджиано. – Наверное, они послали за нами охотников.
Я вздрагиваю. Вонзенный мне в грудь меч казался настоящим, мой отец был там, Терен прижимал меня к стене. Мои необузданные иллюзии, как и силы, начинают приобретать новые черты, помимо образов и звуков. Они способны прикасаться ко мне, создавать у меня впечатление причиняемой боли. Я вспоминаю все те случаи, когда применяла эти средства к другим. Теперь те же мысли оборачиваются против меня.
Маджиано глядит на меня встревоженно. Глаза у него не прищурены, зрачки черные, а радужки золотистые. От его взгляда исходит тепло.
– От твоей связи с Энцо стало только хуже. Я знаю. Ты говорила, что нацелена на страсть. И это свойство проявляется в тебе, когда ты соединена с ним, да?
Моя нацеленность на страсть. Разумеется, он прав. Энцо вернулся из мира смерти, и вместе с ним возродились все мои прежние страсти, из-за которых мои силы выходили из-под контроля. Поэтому в первую очередь Раффаэле и утратил доверие ко мне. Теперь, когда появилась эта связь между мной и Энцо, мне стало гораздо труднее сохранять равновесие.
– Зачем… – Я стараюсь прочистить мозги. – Чего они хотели?
Ответ мне заранее известен. Маджиано мог бы ничего не объяснять.
– Они приходили за Энцо.
Нет! Грудь мою снова пронзает боль: я понимаю, что члены Общества Кинжала расскажут ему обо мне все – и правду и ложь. Он узнает, что я сделала с Раффаэле.
Вдалеке слышно громыхание взрывов. Мы оба замираем. Сначала я думаю, что это, должно быть, гром. А потом вижу на горизонте, в свете медленно наступающей зари рассыпанные по темной поверхности разъяренного океана вокруг Эстенции огненные вспышки.
Маджиано тоже их видит. Мы не двигаемся с места и наблюдаем, как возникает на небе огненная дуга, которая затем разрывается всполохами пламени.
Сквозь мрак и дождь я пытаюсь разглядеть, что происходит.
– Это…
Потом небо пронзает трезубец молнии, освещая облака, землю, море, и вопрос замирает у меня на языке. Да, так и есть. Горизонт усеян военными кораблями, даже с расстояния невозможно не узнать бело-голубые флаги – это бесконечная цепь бусин в ожерелье, тянущемся вдаль, покуда хватает глаз. Крутобоки их корпуса, издалека видны паруса. Пришел флот Бельдана.
Аделина Амотеру
В ослепительном сне – белый снег
И, вертясь, разлетаются кости,
Миг – и нет ничего.
Что ты в жертву готов принести?
Энадиа Хатеон. Левенская ночь: сборник
Ни разу в жизни я не видела столько кораблей. Они покрывают море, как рой насекомых, и отсюда мне кажется, будто я слышу жужжание их крыльев. До нас доносятся звуки рогов и дробь боевых барабанов. Им вторят рога из Эстенции. Со своего наблюдательного поста – из Двора Фортунаты – мне отлично видно, как инквизиторы заполоняют улицы и толпой валят в направлении дворца. Боевые корабли Кенеттры выстроились рядом с гаванью. Но наши корабли уступают в численности бельданским.
У меня нет времени на восстановление от последствий собственных иллюзий. Стараясь отделаться от жутких образов, я неистово трясу головой.
– Нам нужно идти, – выдыхаю я, заставляя себя подняться с постели. – Сейчас же.
К моему удивлению, Маджиано не возражает, и я благодарна ему за это. Мы быстро присоединяемся к остальным. Нас уже ждут у бокового выхода во двор. Сержио приготовил для нас коней. Другие наемники растворились в лесу. Подхожу к жеребцу, на котором сидит Виолетта. Она протягивает мне руку, чтобы помочь взобраться. Я хватаюсь за нее и запрыгиваю за спину сестре.
– Вокруг нас будет полно инквизиторов, – напоминает мне Маджиано, когда мы поворачиваем коней в сторону дворца. Он приподнимает бровь. – У тебя хватит сил?
Он заботится обо мне, но не удерживает.
– Да, – заверяю его я, и он кивает.
