Дверь пылью осыпалась на порог.
Полыхнули огни заклинаний.
Глаза злодейки неверяще расширились.
Но раньше, чем магия успела добраться до нее, в дверной проем, расталкивая магов, влетела черная метла и на полной скоростй врезалась Фаине в лоб.
Послышался хруст, и в стороны веером полетели алые брызги.
Часть из них попала на узор, пентаграмма задымилась.
Я судорожно всхлипнула и сжала губы, к горлу подкатывала тошнота.
— Просто вопиющая несправедливость, — проворчал Глеб, быстрым шагом направляясь ко мне. — Ты несешься, спешишь спасти любимую девушку, даже успеваешь, а все лавры героя-избавителя загребает себе какой-то кусок деревяшки, нашпигованный магией. Ай!
Это метла обиделась на «кусок деревяшки» и отвесила кому-то болтливому подзатыльник.
Глеб даже отвлекаться на то, чтобы потереть ушибленное место, не стал — меня распутывал.
— Полностью согласен! — проявил поразительную солидарность с ним Богдан.
Хм. Пора бояться? Настораживает меня их взаимопонимание.
Но только получив свободу, я бросилась на шею любимому и залилась слезами. Глупо, все же закончилось хорошо, и перед магами стыдно, но поделать с собой ничего не могла.
— Эй, ты меня сейчас утопишь, — ворчал Глеб, скрывая собственное волнение, одной рукой поглаживал меня по трясущимся плечам, а второй выплетал заклинание, чтобы развеять наколдованную клетку и освободить свина.
Тем временем Богдан деактивировал пентаграмму и теперь снимал с девушек заклинание сна.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я в мокрую шею Полуденного.
Почему-то казалось важным сказать это прямо сейчас.
— Только чур без меня больше в неприятности не влипать, — потребовал Глеб.
Ответом ему был согласный всхлип.
— Хочу вам напомнить, что с некоторых пор старший мужчина в семье Полуночных — я, — не преминул заметить Богдан, проверяя пульс у Милы.
— И что? — меланхолично осведомился Глеб, продолжая обнимать меня одной рукой, а второй стаскивая со свина антимагический ошейник. — Будешь препятствовать?
— Напротив, хочу предложить тебе ее руку, пока моя матушка не подсуетилась. — Декан ведьминского факультета умел быть неожиданным.
Эмоции были до того сильны, что я даже плакать прекратила. В голове вертелись сотни возражений: сейчас не время, Глеб сам должен попросить моей руки, и вообще еще не факт, что я соглашусь…
— Беру, — просто сказал Полуденный и поцеловал меня в макушку.
Так приятно стало. И опять слезы по щекам потекли.
— Учти, обидишь ее — закопаю, — буднично предупредил дядя.
— Хочу сказать тебе то же самое, — ответил полной взаимностью Глеб.
— Эй, а ведьминского мнения спросить?! — наконец собралась с мыслями и поняла, что не так, я.
На что маги прореагировали совершенно одинаковыми наглыми ухмылками.
Кажется, только что закончилась многолетняя вражда. И закончилась она самым традиционным образом — браком. И не то чтобы я была против, но ведьминская вредность — это порой такая гадость… Вот и сейчас, вроде бы я счастлива и улыбаться тянет, но как же хочется наслать на этих двух нахалов какую-нибудь пакость! Да хоть бы по жужжащему ночами над ухом комару!
И я уже была полна решимости так и сделать, чтоб неповадно было за меня решать, но тут установившуюся идиллию нарушил вскрик Красы:
— Ой, а зелье-то готово!
Она в окружении фамильяров склонилась над котлом и что-то там рассматривала. Судя по неуместно довольной мордашке, увиденное ей нравилось.
Ну вот, все в сборе. Только Элька в заточении сидит, да Горислава с моей метлой нет. Видимо, он на ней куда-то полетел.
Тут мне вдруг вспомнилось кое-что действительно важное:
— Надо императорских магов вызвать, пока тут ничего не прибрали. — И в ответ на недоуменные взгляды всех собравшихся объяснила: — Не было никакого темного элементаля. Это охранка на выкрутасы Фаины реагировала.
Всего неделя минула, а столько событий произошло, что хватило бы на целую вечность. И все они были хорошие и радовали необычайно.
Вызванные маги разобрались с колдовством, Фаиной и зельем. Правда, Эльку из их цепких лап пришлось вырывать едва ли не с боем. Как выяснилось, элементаля в ней изначально не подозревали. Но они прознали, к какой семье относится ведьмочка, и сочли ее опасной. Горислав с Богданом задействовали все свои связи, чтобы вытащить ее, а саму Эллу в подземельях императорских магов заставили подписать кучу свитков и дать несколько клятв, и все о том, что на трон она даже в мыслях не претендует. Еще замуж попытались пристроить, но тут пакостница взбесилась и кого-то там прокляла, да так основательно, что пришлось ее отпустить, лишь бы только колдовство свое развеяла. В итоге уже к вечеру следующего дня бледная и заплаканная подруга была с нами.
Чудом спасенных девчонок отправили в госпиталь. Вот тут пригодилась зарождающаяся дружба с целительницами! Там же визиты только по определенным дням и часам разрешены, но мне так не терпелось увидеть Милу… Пришлось упрашивать одну из практикующихся там девушек меня тайком провести.
Мы тогда несколько часов проговорили! Наобнимались, наплакались, и Мила развеяла последнюю оставшуюся тайну: рассказала, как Фаина несколько недель продержала ее взаперти в своем городском доме, прежде чем начала ритуал.
Новость о нашей с Глебом помолвке вызвала ужасный скандал. Полуденные с Полуночными едва не поубивали друг друга. Потом, правда, договорились и согласились, почти даже помирились, но быстро нашли новые причины для противоречий: когда свадьбу справлять, кому ее оплачивать, чьи подарки будут богаче, где жить молодым… Кажется, даже жизни наших детей, внуков и правнуков до самой старости распланировали. Может, и дальше все расписали, не знаю, мы с Глебом потихоньку удрали, не дослушав.
Смылись к Гориславу и там закатили пирушку, чтобы отметить и нашу помолвку по-человечески, и мое счастливое воссоединение с Милой. Она сразу же пришлась ко двору, и с дня, когда ее выписали из госпиталя, делила со мной комнату. С девчонками тоже общий язык нашла. Так что ее будущее казалось делом решенным, и вопрос я задала скорее для порядка:
— Какие планы? Думаю, после всего случившегося тебя должны без всяких проволочек определить на наш курс.
Давняя подруга смущенно улыбнулась и спрятала за ухо прядку темных волос, чтобы не мешала.
— Твой дядя обещал что-то такое, но я думаю поработать несколько месяцев в кондитерской у Марицы, а там посмотрим.
Прямо скажем, ответ оказался неожиданным.
Я даже вином, которое потягивала из бокала, подавилась.
— Эй, вообще-то это ты мечтала об Академии! — возмутилась, когда прокашлялась. — Как же так?!
