— …Ууууу-мееель… Ууу-мееель… — отзывалось эхо.
— Непошлушшшный! — прошипел Вава.
— А ты уверен, что это та самая пещера? — спросил Тибатонг.
Вава кивнул. Профессор двинулся вперед.
Его заставляла идти не только тревога за Урмеля, но и тайна пещеры, которую ему непременно хотелось разгадать. Вот опять ветер донес еле слышные звуки.
Вава двигался первым, ловко скользя по каменной осыпи. Коротконожки Пинг и Шуш плелись в хвосте. Им приходилось труднее всех. Тибатонг же то и дело втягивал голову в плечи, чтобы не стукаться о сталактиты.
В конце концов, после долгого ковыляния по тоннелю, они увидели подземный грот.
— Батюшки мои! — в изумлении вскричал профессор. — Это озеро как будто проглотило солнце!
Кляксик тоже очень удивился. Вся пещера была озарена волшебным светом хрустально-прозрачной воды. Но отдельные детали проступали не сразу. Когда они проступили, Хрюква издала возглас ужаса, отчего корзинка с остатками фруктов полетела в воду.
— Ой, профессор! — крикнула Хрюква. — Что это там за урод?!
— Гыба-невидимка? — проклекотал Башмак. — Ой, сомневаюсь!
— Нет, это не рыба, — промолвил профессор. — Это представитель семейства гигантских японских крабов.
— Вот образина! — прошептал Пинг. — И голова так разболелась от этого гула!
— Интересно знать, откуда эти звуки… — протянул Тибатонг.
— Нисколечки не интересно! — отрезала Хрюква. — Где Урмель?! Профессор! А вдруг… вдруг этот урод… нашего Урмеля… того… А, профессор?!
— Пока ничего определенного сказать не могу. Но полагаю, что Урмель играет с нами в прятки. Давайте его искать! Кстати, вы не находите, что здесь как-то странно пахнет?
— Находим! — откликнулся Пинг. — Только я думал, что это Хрюква…
Хрюква смерила Пинга презрительным взглядом.
Начались поиски. Выстроившись в шеренгу, все пошли вдоль берега…
И вот Вава увидел его. Урмель лежал неподвижно на том же самом месте, где и упал. А за ним поднимался из трещины таинственный газ.
— Профессор! — взревела Хрюква. — Он умер?!
— Не знаю… — Тибатонг стал белым, как привидение. Он склонился над крошкой и вытер ему кровь со лба. Звери сгрудились вокруг профессора. Пинг оказался рядом с воронкой.
— Ну и вонища! — крякнул пингвин и сунул в воронку клюв. И не успел он вдохнуть, как его затрясло. Он хихикал, прыгал и хохотал. Жуткое зрелище!
— Негодяй! — воскликнула Хрюква. — Ты рад, что Урмеля больше нет! Уф-фу-фу… — она всхлипнула.
Тибатонг с беспокойством смотрел то на гогочущего пингвина, то на неподвижного Урмеля.
— Нет, Пинг не рад, — сказал Тибатонг. — Видимо, с ним происходит то же самое, что случилось с Урмелем. Урмель жив. Он просто ударился головой. Нужно поскорее вынести его из пещеры. Похоже, из-под земли поднимаются ядовитые испарения. Или какой-то неведомый веселящий газ. Шуш, помоги Пингу. Хватай его за шиворот и волоки на воздух! Только смотри не надышись газом! Остальные понесут Урмеля. Тим, мне нужна твоя помощь!
Как ни молила Хрюква поторопиться, провозились они довольно долго. Шушу, правда, быстро удалось вытолкать Пинга на свежий воздух, где хохотун вскоре затих и свалился как подкошенный в траву. Но пока профессор и Тим смастерили из коряг и сучьев нечто похожее на носилки, прошли часы. Хрюкве они показались вечностью. Осторожно уложив обмякшую тушу на носилки, профессор и Кляксик едва смогли оторвать их от земли. Как дотащить такую тяжесть до дома?
Наконец наступила ночь, и в лунной дорожке обозначилась призрачная процессия: пожилой господин и рыжий мальчик волокли носилки, на которых мешком лежал доисторический зверь. Снизу тяжелую ношу подпирала своей мускулистой спиной свинка; трюх-трюх — семенили короткие ножки. Невеселое шествие замыкал пингвин в строгом черном фраке. Впереди, сверкая глазами, полными лунного света, бежал варан, убирая с дороги сучья и прочие препятствия. Сверху неслышно парил китоглав, обозревая окрестности на случай внезапного появления Пумпонеля.
Но Пумпонель спал и видел сны.
Наконец они благополучно добрались до своего домика, где уложили Урмеля на перины и подушки. Тибатонг назначил больному холодные компрессы. А когда, усталые, но довольные, все решили поспать, Вава заметил:
— Вот мы его шшшпашли. Но теперь он уже не в надежжжном мешшште!
— Батюшки! — похолодел Тибатонг. — Всего и не упомнишь!
Глава двадцать вторая
Мы знакомимся с предателем
На черном-пречерном небе серебряным пятаком висела луна. Вокруг мерцающим ковром рассыпались звезды.
Селифант сидел без сна на камнях, окруженный темной водой. Сердце его рвалось от тоски. Гортанный голос был исполнен глубокого чувства:
Ооо небосклооон, о звездный свееет…
Ооо пооолная лунааа…
Ооо, в целом мире я одииин…
И Песнь моя грустнааа…
Король лежал в гамаке. Костер, на котором Сим пек на ужин картошку, наполовину догорел; маленький паж зевая разгребал кочергой угли. Там, где еще с утра шелестел бамбук, стояла готовая клетка. На вид очень славная. Над поднятой дверцей красовалась табличка:
Домик Урмеля
То-то Урмель обрадуется!
Но Тютюнету Первый стонал:
— Поспать не дают! Проклятый остров! Проклятые болтуны! Хорошо хоть, профессор не научил растения говорить! Ты только послушай, как эта жирная тварь надрывается! Который час воет без передышки! Хуже собачьей своры! А ну замолчи!
— Ооо, в целом мире я одииин… —
донеслось с островка.
Король схватил ружье. Громкий выстрел прорезал ночную тишь. Горестная Песнь ненадолго смолкла. Но вскоре зазвучала снова:
Одииин, одииин, совсем одииин…
— Да не один ты, бесстыжая бестия! — завопил Тютюнету. — Дай поспать!
Сим подбросил в костер поленце. Пламя жадно на него накинулось.
— Ваше Величество! — устало пробормотал он.
— По моему скромному разумению, лучше бы нам оставить этого Тибатонга с его компанией в покое.
— И ты туда же! — крякнул Король.
Втайне он и сам уже давно об этом подумывал. Но не хотел уступать. Он вбил себе в голову заполучить Урмеля в Пумполонию. Живым или мертвым. Всемирная сенсация! Из разных стран съезжаются репортеры! Их с Урмелем фотографируют! Все короли и министры его поздравляют! О скуке можно забыть надолго!
