Клив посмотрел поверх ширмы на красивое, слегка разрумянившееся лицо девушки, и спросил себя — действительно ли он отправился за кулисы только из-за пари? Может быть, скорее ради того, чтобы еще раз ее увидеть? А, может, еще и потому, что ее взгляд успел так быстро оценить его и отмести прочь, как ничего не стоящего субъекта? Он усмехнулся при мысли, что его гордость можно задеть таким пустяком, но все же признал, что чувствует себя уязвленным. Конечно, он всего-навсего обыкновенный легкомысленный тип, но женщины пока что не обходили его своим вниманием, всякие и разные… и, в конце концов, сама-то она что такое особенное из себя представляет, если танцует в подобном заведении?
Пока он собирался с духом, чтобы задать ей вопрос, кто-то за спиной у него произнес:
— О, прошу меня извинить!..
Оглянувшись, он увидел человека средних лет, который неуверенно пробирался сквозь толпу за кулисами. Очевидно, его немного ошарашила суета и беспорядок, смутило обилие обнаженного тела и затянутых в чулки длинных ног, но он настойчиво проталкивался, пока не нашел ширму, за которой переодевалась Лилит Прескотт. Помешкал немного и позвал:
— Мисс Прескотт! Мисс Прескотт…
Она даже не подняла глаз.
— Потом.
— Но это очень важно, мисс Прескотт, я…
— Это всегда важно. Чем они старше, тем важнее это становится.
На ширму сверху шлепнулась нижняя юбка, и Клив поднял палец.
— Мисс Прескотт, вы меня неверно поняли. Я — Хайлан Сибери, поверенный в. делах Джонатана Брукса. — Сибери помолчал. — Разве это имя вам ни о чем не говорит?
— Этот старый козел?
— Ну, — раздраженно сказал Сибери, — по-видимому, вы для него что-то значили. Он включил вас в завещание.
Она в изумлении подняла голову над ширмой.
— Он что?
Ее глаза скользнули мимо Сибери и наткнулись на взгляд Ван Валена. Она тут же посмотрела в сторону.
На ширму шлепнулась вторая юбка, за ней третья. Клив поднял второй и третий пальцы.
— Я уверен, что выиграю, джентльмены. Не меньше шести.
В это мгновение в закулисном шуме вдруг возникла пауза, и в наступившей тишине его слова прозвучали громче, чем ему хотелось бы.
— Вам придется поехать в Калифорнию, мисс Прескотт, чтобы воспользоваться завещанной вам недвижимостью, но на вашем месте я бы…
— Но вы не на моем месте. И я не поеду в Калифорнию, даже если Джон Джейкоб Астор
[26]
завещает мне весь Сан-Франциско! — При этих словах поверх ширмы шлепнулась четвертая юбка, и ее забрала костюмерша.
Клив поднял четвертый палец.
— Видите? Уже четыре. А я спорил, что будет не меньше шести.
— У мистера Астора нет таких владений в Сан-Франциско, мисс Прескотт. Однако вы убедитесь, что доход от собственности мистера Брукса таков, что им не стоит пренебрегать. Определенно не стоит.
На ширму легла пятая юбка, и люди, которые должны были опустить на Лилит роскошное платье, разобрали шнуры.
— Все, Мэри. Давайте, ребята.
— Все?
— Ты слышала, что я сказала. Это все! — Она подняла руки, продела их в платье, опускающееся на нее сверху, и подвигала плечами, чтобы платье село на место.
— Доход, вы сказали… Доход от чего?
— От золота, мисс Прескотт. Меня заверили, что собственность эта вполне надежна. Так вот, если вы соизволите подписать эти бумаги…
— Вы сказали… золото?
— Вот именно. Эта заявка дала три с половиной тысячи долларов за первую неделю разработки.
Лилит посмотрела через голову Сибери на Клива Ван Валена, который отсчитывал золотые монеты с орлом в протянутую ладонь Джонса.
— Ты выиграл, — сказал Клив, — но, черт побери, я готов поклясться…
— Ты уже клялся, но проиграл. Ты сказал — не меньше шести, и мы все это слышали.
Бросив последнюю монету в ладонь Джонса, Клив услышал слова Лилит:
— Ради такого я даже могу поехать в Калифорнию.
Расстроенный невезением, Клив повернулся и ушел. И тогда Лилит шлепнула на ширму шестую юбку и показала ему в спину язык.
Глава восьмая
Ночь, и дальнее зарево в небе… откуда, интересно? Над головой сияли звезды, где-то, не очень далеко, лаяла собака. И больше никаких звуков, только поскрипывало седло и цокали копыта лошади. Воздух был прохладный и, кажется, донесся запах реки.
Клив Ван Вален знал, что он трижды дурак. С чего вдруг он кинулся за этой девушкой, которая, может, вовсе и не появится здесь? Разве он не слышал, как она сказала, что не поедет в Калифорнию? Правда, когда законник упомянул про золото, она заинтересовалась… и он тоже.
Клив внимательно взглянул на себя, как бы со стороны, и то, что он увидел, ему вовсе не понравилось — зрелый мужчина, который провел четырнадцать, а то и пятнадцать лет своей жизни за карточным столом, кинулся вдруг искать девушку просто потому, что она получила в наследство золотоносный участок. И зачем? Затем, что надеялся жениться на ней и завладеть этим участком и тем, что он дает.
В его прошлом немного было такого, чем стоит гордиться, но и ничего такого, чего надо стыдиться; но если он действительно сделает то, что собрался… довольно постыдное дело он задумал. Если, впрочем, это дело вообще выгорит… вот тут-то и появляется сомнительная карта в его колоде — ведь Лилит не проявила к нему ни малейшего интереса.
Она посмотрела на него, увидела, в какой он компании, и с той самой минуты перестала замечать. Вот это его и грызло больше всего.
От этой мысли ему стало стыдно, а потом накатило раздражение. Да что он, мальчишка зеленый, что ее невнимание так его задело за живое? Женщины его любили, женщины его ненавидели, некая девица пыталась даже убить его — но ни одна не оставалась к нему безразличной.
Так что же так тревожит его? Неужели опасение, что это золото может проплыть мимо носа?
Из-за нее он уже потерял сотню долларов, из-за одной-единственной юбки… и он собирался вернуть свое. Так он сказал себе — и безбожно соврал. Он хотел попробовать жениться на Лилит Прескотт не из-за этой сотни и не потому, что полюбил ее — нет, ему даже не нравились женщины такого типа — а просто потому, что во всем прочем он потерпел неудачу, и ему не осталось ничего другого, кроме как подыскать себе теплое местечко раньше, чем он станет слишком стар для этого. А когда человек вынужден принять такое решение, не очень-то это приятный момент…
Но как, Господи Боже, найти ему одну девушку на атом бескрайнем Западе? Даже если это такая девушка, как Лилит Прескотт?
