— Ты хоть видел это ранчо? — спросила Джули.
— Нет, — ответил Зеб, — но я как-то проезжал через те места. Зеленая трава высотой до стремени по всей долине. Тебе там понравится, Джули.
— Мне там понравится, даже если травы совсем не будет.
Прескотт успел взобраться на дерево и завопил оттуда:
— Эй, па, смотри!
Они посмотрели и увидели Лайнуса — он висел на ветке, держась одной рукой, а другой рукой стискивал себе горло; язык у него торчал наружу — он изображал повешенного.
— Лайнус! А, ну, слезай оттуда! — приказала Джули.
— Он — Билли Кид, а я его повесил, па, — объяснил Прескотт.
— Билли Кид не был повешен, Прес, — поправил Зеб. — Его застрелил Пэт Гарретт. Два года назад, в начале июля.
— На всю Территорию осталось только одно дерево, на котором людей вешали, — раздраженно сказала Джули. — Лучше бы его спилили.
— Оно еще может понадобиться, — заметил Зеб.
— Зеб Ролингз, ты чертовски хорошо знаешь, что больше никого не линчуют. Даже конокрадов.
— Но это красивое дерево, Джули, и оно дает много тени. А тень. в этих краях — большая редкость.
— Это — тень убийства.
Дети снова побежали к путям высматривать поезд, и Джули повернулась к Зебу.
— Ты никогда не думал о моем отце? Я имею в виду, что с ним сталось.
— Твой отец, — сказал Зеб, — был человеком, который крайне редко ошибался. Что бы с ним не случилось, это произошло, когда он делал правое дело. И тот, кто оставил это оружие в почтовой конторе, тоже так думал.
— Зеб!
— Что?
— Ты что-то знаешь, а мне не рассказал?
— Да рассказывать нечего. Он вместе с оружием оставил записку. — Зеб вынул записку из кармана. — Я все собирался тебе ее показать — только не много из нее понять можно.
Он развернул сложенный обрывок грубой оберточной бумаги. На ней было написано:
«ПОГИБ, КАК МУЖЧИНА: ДОЛИНА ЛАМАР, ВАЙОМИНГ.»
— И больше ничего?
— Портер Кларк в то утро поднялся рано и видел всадника, проезжавшего через город. Он узнал этого человека и решил, что мне надо знать, что он тут объявился…
Зеб Ролингз задумчиво смотрел вдаль — там подрагивал нагретый воздух.
— Это старый преступник… один из того необузданного племени, что орудовали в Кастрюльной Рукоятке
[67]
вместе с Голландцем Генри, сражались в коровьей войне в округе Линкольн, в междоусобице Хорреллов и Хиггинзов — везде он руку приложил.
— Ты его видел? Ты думаешь, это он оставил оружие?
Зеб пожал плечами.
— Кто знает? Может, это случайное совпадение.
— Папа! — закричал Прескотт от путей. — Идет! Я слышу, поезд идет!
Зеб прислушался и услышал далекий свисток. Встал, помог подняться Джули.
— О, Господи, надеюсь, мы понравимся твоей тетушке, Зеб.
Он улыбнулся ей.
— Джули, и что это ты такое говоришь? Да был ли такой человек, которому ты не понравилась?
Зеб взял ее под руку, и они пошли к платформе, где несколько человек ожидали прибытия поезда. Маленькая Ева потянулась к отцу, и Зеб взял ее на руки.
Вдоль путей прибежали мальчики, Джули окликнула их:
— Мальчики! Стойте здесь вместе с нами. Делайте, что вам сказано, а то мы вас никогда больше не возьмем с собой.
Зеб оглядел платформу — и очень аккуратно опустил дочку на землю.
— Па! — заныла она.
— Нет, Ева, побудь пока здесь. Твоему папе надо кое-что сделать.
Джули быстро глянула на него, но он, казалось, смотрит только на поезд.
Чуть поодаль какой-то неизвестный человек беседовал с железнодорожным агентом, рядом стоял второй незнакомец. У обоих на поясах висели револьверы, но это не представляло ничего удивительного — револьверы были у каждого второго мужчины на платформе.
— Ты хоть помнишь, как она выглядит, Зеб? — спросила Джули.
— Что?
— Твоя тетя Лилит — ты ее сможешь узнать?
Джули посмотрела на него, потом быстро огляделась по сторонам. Ничто вокруг как будто не вызывало тревоги, но она ощутила беспокойство.
— Зеб, что случилось?
— А вот и поезд! — сказал Зеб, и действительно, на станцию втянулся поезд. Большие ведущие колеса паровоза вращались все медленнее. Поезд проплыл мимо них, потом сдал назад, чтобы два пассажирских вагона оказались напротив платформы.
Уголком глаза Зеб видел, как двое незнакомцев, беседовавших с агентом, присоединились к третьему, стоящему чуть поодаль. Все трое внимательно смотрели в его сторону, потом отвернулись к поезду.
Первый замеченный им человек был известным преступником, так что можно было предположить, что и остальные того же сорта. Ни один из этих двоих не был ему знаком, зато манеры их были знакомы очень хорошо; идя за Лайнусом и Прескоттом к вагону, он думал, что может означать их присутствие.
Прескотт и Лайнус замерли на месте, увидев Лилит. Лилит Ван Вален всегда была красивой женщиной, и с годами не утратила красоты. Более того, в ней появилось нечто характерное, что появляется у человека, который что-то собой представляет — не обязательно это богатство, нет, скорее индивидуальность, или положение в обществе… Одета она была во все лучшее, выглядела все еще моложаво, грациозно. Она была элегантна. Ничего такого мальчики еще в жизни не видели.
— Ух, ты! — сказал Лайнус.
— Мэм! Мэм, это вы — наша двоюродная бабушка Лилит? — спросил Прескотт, все еще не веря.
— Если вы — сыновья Зеба Ролингза, тогда так и есть. — Она положила руки им на плечи и заглянула в глаза с подчеркнутой серьезностью, чем мгновенно покорила обоих. — Только не смейте называть меня бабушкой при молодых людях!
— Лилит!
Она посмотрела на Зеба и развела руками.
— Ты, конечно, Зеб Ролингз. Клянусь, вылитый Лайнус! Я бы тебя где угодно узнала, думаю.
Она смотрела на этого высокого, крепкого сбитого мужчину, с теплотой и искрой юмора в глазах. Лилит в свое время пришлось повидать много мужчин в пестром мире границы и, глядя сейчас на Зеба, она чувствовала, как к глазам подступают слезы. Как бы гордилась Ева, если бы могла увидеть сейчас своего сына! И как она счастлива была бы, Ева, с ее сильным чувством семьи, что они собрались все вместе!
— Зеб… Зеб Ролингз! — Она чувствовала, как подступают к глазам слезы, и изо всех сил пыталась сдержать их. — Проклятие, Зеб! Я ведь себе сто раз клялась, что не заплачу!
