— Все — вытурит меня Тиша из команды, как Сашку Гусева, — застегивая на ходу дубленку, вслух приговаривал Александров.
Речь шла о прославленном защитнике Александре Гусеве, который после матча в Свердловске 24 января позволил себе хватить «лишку» — выпил, обмывая победу. Тихонов в самолете это заметил и, по возвращении в Москву, отправил Гусева в Липецк — в команду СКА МВО. При этом на общем собрании коллектива, посвященном этому отчислению, генерал Скурлатов, недовольный тренерским решением, грозился найти на Тихонова управу.
— Гусев — выдающийся хоккеист, олимпийский чемпион и дважды чемпион мира! А вы его в запас? Да кто вам позволил?
На что Тихонов спокойно ответил:
— Вот я сейчас позвоню Юрию Владимировичу Андропову и он вам объяснит, кто мне это позволил.
И Скурлатов тут же стушевался. В запале он, видимо, забыл, кем именно был делегирован в ЦСКА Тихонов.
Помня об этой истории, которая произошла буквально на днях, Александров не сомневался — если уж Тихонов с самим Гусевым расстался в один присест, то с ним он это проделает за один щелчок пальцев.
Застегнув, наконец, дубленку, Александров повернул замок входной двери, но она… не открылась. Как оказалось, кто-то закрыл дверь на ключ с противоположной стороны. Кто это сделал было неизвестно: то ли сам хозяин квартиры, то ли кто-то из его вчерашних гостей, уходивших из дома последним. Но факт оставался фактом — выбраться из квартиры через входную дверь было невозможно. А время стремительно утекало.
Тогда Александров бросился к окну, выходившему во двор. Шлемов жил на втором этаже, причем прямо под окном намело целый сугроб, который мог бы сыграть роль мягкого настила, если бы хоккеист надумал прыгать вниз. Но Александров не решился этого сделать, опасаясь повредить ноги. А с такой травмой какой из него игрок? Нет, здесь надо было придумать что-то другое. И тогда он бросился в спальню. Рывком сорвав с постели простыню, Александров смотал ее в жгут и один конец привязал к батарее отопления. И только после этого вылез в окно и стал медленно спускаться вниз. Простыня оказалась длинной и позволила хоккеисту опуститься на приличное расстояние, после чего он отпустил ее и упал в сугроб. А через пару секунд уже вскочил на ноги и бросился в сторону Литовского бульвара. Но в тот момент, когда он выбегал из арки, туда заворачивал белый «жигуленок», под колеса которого он едва не угодил.
— Ты что, мужик, совсем охренел? — выскочил из автомобиля мужчина в расстегнутой куртке.
И тут же осекся, узнав в виновнике произошедшего знаменитого хоккеиста:
— Ба, да это Борис Александров! — воскликнул мужчина, не веря своим глазам.
— Друг, выручай — на матч опаздываю! — бросился к нему хоккеист.
— Какой может быть матч утром? — удивился водитель «жигуленка».
— Он в Ленинграде будет, а до него еще доехать надо, — объяснил Александров. — Подбрось до Ленинградского вокзала, иначе хана мне.
— О чем речь — садись в машину! — и мужчина жестом пригласил хоккеиста занять место на переднем сиденье рядом с собой.
Спустя минуту они уже выезжали на бульвар, а потом взяли курс на Ленинский проспект, откуда вела прямая трасса до Комсомольской площади.
— Как же тебя угораздило на поезд опоздать? — поинтересовался водитель, который представился Павлом.
— Да вот, загулял малость в хорошей компании, — ответил Александров.
— Понимаю — у меня тоже однажды такое было. Только я не на поезд, а на самолет опаздывал. Но мне дозарезу на него попасть надо было, а ты ведь и сачконуть можешь — матч-то проходной. Ленинградцы-то как-никак аутсайдеры.
— А ты, я вижу, в хоккее разбираешься. Значит, должен понимать — нет для нас проходных матчей. От нас динамовцы всего на семь очков отстают. Так что прибавь газу, Паша.
И водитель последовал этому совету — увеличил скорость. После чего произнес:
— А ты, Борис, будь другом — открой бардачок и поставь, пожалуйста, свою роспись в моем блокноте. А то ребята на работе ни за что не поверят, что я самого Бориса Александрова на вокзал подвозил.
Именитый пассажир открыл бардачок и выполнил просьбу водителя. А спустя несколько минут у метро «Таганская», из какого-то переулка, выскочила гаишная «Волга». Она пристроилась в хвост их автомобиля и из громкоговорителя на всю улицу разнеслось:
— Водитель белых «Жигулей, госномер 54–35, немедленно остановитесь!
— Вот влипли! — вырвалось у Павла, и он уже хотел было прижаться к тротуару.
Но Александров вцепился ему в руку и почти закричал:
— Не тормози, Паша, тогда мне точно крышка — опоздаю! Выгонит меня Тихонов из команды, как Гуся.
— Какого Гуся?
— Александра Гусева — он его из команды на днях отчислил.
— Самого Сашку Гусева? Что у вас в команде творится, едрена корень?!
Сказав это, Павел поддал газу, сразу оторвавшись от гаишной «Волги» на приличное расстояние. Но та вскоре тоже увеличила скорость и плотно села им на «хвост». И снова на всю округу разнесся суровый баритон из громкоговорителя:
— Водитель белых «Жигулей, немедленно остановитесь!
— Ох, и влипну я с тобой, Борис, в историю, — продолжая давить на педаль газа, причитал Павел. — Меня же прав лишат.
— Не лишат — ты им объясни, что самого Александрова на уходящий поезд подвозил.
— Да что им Александров — они же динамовцы. Вот если бы Сашку Мальцева подвозил или Валерку Васильева — тогда другое дело.
— Тогда вали все на Мальцева, а я, если милиция «пробивать» его будет, все ему объясню.
В этот момент «жигуленок» проскочил поворот у метро «Лермонтовская», откуда до трех вокзалов было рукой подать. Спустя еще несколько минут они свернули под мост и выехали на Комсомольскую площадь. Александров сунул Павлу в руку два червонца и чуть ли не на ходу выскочил из автомобиля. В этот миг на часах было без двух минут десять. Александров бежал через площадь и молил бога, чтобы отправление поезда задержали хотя бы на несколько минут. Но бог его не услышал. Когда хоккеист выскочил на платформу, он увидел вдалеке хвост своего поезда, который набирал скорость, увозя в Ленинград хоккейную команду ЦСКА, но без одного игрока — Бориса Александрова. И, глядя на уходящий вдаль состав, хоккеист внезапно осознал, что с этого момента в его жизни, кажется, начинается очередная черная полоса.
Часть третья. Пражская битва
4 марта 1978 года, суббота, Кунцевская больница
Андропов, одетый в больничную пижаму, лежал в кровати и смотрел телевизор. В Кремлевку шеф КГБ попал не случайно — это было плановое профилактическое мероприятие, должное улучшить самочувствие Андропова. Еще в середине 60-х врачи 4-го Главного управления поставили ему диагноз: тяжёлая гипертоническая болезнь, осложненная инфарктом миокарда. Но потом выяснилось, что на самом деле у него альдостеронизм — заболевание, связанное с повышенной продукцией гормона альдостерона. Андропову было назначено лекарство — препарат альдактон, снижающий содержание этого гормона. После чего у больного нормализовалось артериальное давление и восстановились до оптимальных показатели электрокардиограммы. Но осталась другая проблема — подагра, которой Андропов страдал несколько десятилетий. Чтобы она не привела к полной деструкции обеих почек и полному сокращению их функции, врачи рекомендовали больному периодически ложиться в ЦКБ на несколько дней, чтобы провести курс необходимых инъекций.
