Так за разговорами они добрались, наконец, до Подольска. И достаточно быстро нашли нужный адрес. Повезло им и дальше — женщина оказалась дома, отлеживаясь после инцидента с Александровым. Выглядела она вполне себе нормально, вот только на голове было повязано полотенце — подскочило давление.
Однако, узнав, кто к ней пожаловал, хозяйка не захотела открывать дверь незваным визитерам, общаясь с ними через дверную цепочку. На что Кузькин, потеряв терпение, заявил:
— Анна Ильинична, да вы откройте дверь и посмотрите кто к вам приехал — старший тренер ЦСКА и сборной СССР, а с ним я — Виктор Кузькин. У вас муж есть? Он хоккей смотрит?
— Нет у меня никакого мужа, — раздраженно ответила женщина и в следующую секунду захлопнула дверь перед самым носом у визитеров.
— Ну, что будем делать? — спросил у компаньона Кузькин, когда они вышли из подъезда.
Но тот вместо ответа направился к лавочке, на которой сидели две пожилые женщины.
— Извините пожалуйста, вы не подскажите — Анна Ильинична из двенадцатой квартиры одна живет или с кем-то? — спросил Тихонов.
— А вы почему этим интересуетесь? — вопросом на вопрос ответила одна из женщин — та, что была в ситцевом платье в горошек.
— Дело в том, что я из Москвы, вот мое служебное удостоверение, — и Тихонов показал женщинам свою «корочку» старшего тренера ЦСКА.
— Тогда понятно, — кивнула головой женщина в зеленом платье и сообщила: — Анна живет с дочерью Ириной и сыном Женькой. Ирина сейчас на работе, а вот сын здесь — вон он играет с мальчишками, в голубенькой рубашке.
Тихонов посмотрел в указанном направлении и увидел ватагу ребят, которые играли в расшибалочку, или расшибец — хорошо знакомую ему еще по довоенному детству на Сухаревке (район Малой Колхозной и Садовой-Сухаревской улиц) игру на деньги. Игралась она так. На определенном расстоянии от проведенной на земле черты («чиры») рисовался квадратик («казна»), куда складывались стопой монеты одного достоинства. Игрок, стоя у «чиры», бросал свою биту, стремясь попасть в «казну». Если ему это удавалось, то он получал право бить по монетам битой. Если монета переворачивалась, то она считалась «своей» — бьющий забирал ее себе.
Подойдя к мальчишкам, Тихонов поинтересовался у того самого Женьки — 14-летнего светловолосого паренька, который собирался бросать биту:
— Взрослых вы в свою игру принимаете?
— А деньги у вас, дядя, есть? — спросил в ответ Женька.
Вместо ответа Тихонов достал из внутреннего кармана пиджака кожаное портмоне, купленное им в Швеции во время поездки туда рижского «Динамо», и демонстративно потряс им в воздухе, чтобы ребята услышали звон лежащих там монет.
— Тогда кладите денежки в «казну», — предложил Женька.
— Сколько на кону? — спросил Тихонов.
— По гривеннику, — сказал кто-то из ребят.
— А если я полтинник поставлю, можно я первым «казну» буду разбивать? — поинтересовался Тихонов.
— Не положено, — сообщил все тот же паренек из толпы.
Однако тут в ситуацию вмешался Женька:
— Пусть попробует, только бросать будет на два шага назад от «чиры». Идет?
Тихонов кивнул головой и отправился класть в «казну» свой полтинник. Затем он занял позицию за два шага от «чиры» и после небольшой паузы, понадобившейся ему для того, чтобы прицелиться своей битой — монетой достоинством в один рубль — бросил ее в воздух. Она легко преодолела расстояние до «казны» и упала точно на стопку монет, разбросав их по земле.
— Во дает! — не смог скрыть своего восхищения тот самый паренек из толпы, который не хотел брать нового участника в игру.
— Дядя, где научился так ловко биту бросать? — спросил Женька.
— На Садовой-Сухаревской, дом шестнадцать, — ответил Тихонов и отправился бить монеты своей битой.
В итоге он перевернул на обратную сторону все медяки, поскольку бил профессионально — точно по краешку каждой монетки. Однако забирать деньги он не стал, вернув себе лишь свой полтинник. А когда Женька возмутился, Тихонов сказал:
— Ты ведь сын Анны Ильиничны?
— Точно, а вы откуда меня знаете?
— Я, брат, много чего знаю, — улыбнулся Тихонов и, положив руку на плечо Женьки, спросил: — Ты хоккей любишь?
— Спрашиваете, — глядя на Тихонова снизу вверх, ответил мальчишка.
— А за какую команду болеешь?
— За ЦСКА.
— А ты всех его игроков в лицо знаешь? — продолжал допытываться Тихонов.
— Естественно.
— Тогда я тебе сейчас покажу одного человека, а ты мне скажешь, кто это, — и Тихонов жестом подозвал к себе Кузькина, который все это время стоял возле их служебной «Волги» и с интересом наблюдал за происходящим.
— Да это же Виктор Кузькин! — воскликнул Женька, когда тот только начал к ним приближаться.
— Совершенно верно, — подтвердил эти слова Тихонов. — Это Виктор Григорьевич Кузькин — тринадцатикратный чемпион СССР, восьмикратный чемпион мира и трехкратный чемпион Олимпийских игр. А знаешь, почему он здесь, Евгений? Он вместо со мной приехал к твоей маме, а она не хочет нас к себе пускать.
— А вы кто? — переводя взгляд на Тихонова, спросил Женька.
— Я Виктор Васильевич Тихонов — новый тренер ЦСКА вместо Константина Локтева. У нас к твоей маме есть серьезный разговор, а она закрылась и дверь не отпирает. Вот и я хочу попросить тебя, Евгений. Сходи, пожалуйста, домой и уговори свою маму с нами поговорить.
С недоумением выслушав эту тираду, парень наконец понял, что его никто не разыгрывает и стремглав бросился к себе домой. А его друзья обступили двух именитых мужчин и стали засыпать их вопросами на хоккейную тематику. В разгар этого общения открылось окно на третьем этаже дома напротив и, высунувшийся из него Женька, закричал:
— Виктор Васильевич, идите к нам!
Спустя несколько минут гости переступили порог, поначалу такой негостеприимной для них квартиры, и застали хозяйку уже без полотенца на голове и не в потрепанном халате, а во вполне себе праздничном платье в мелкий цветочек. Женщина накрывала на стол новую скатерть и собиралась ставить чайник. Но Тихонов ее опередил:
— Анна Ильинична, спасибо за гостеприимство, но мы уже потеряли слишком много времени. Мы просим вас лишь об одном: простить нашего подопечного и забрать свое заявление из милиции. А мы постараемся компенсировать вам ваши моральные и физические страдания материально.
— Да не нужны мне никакие деньги, — отмахнулась женщина. — Вы лучше вон Женьке приятное сделайте — пустите его к себе на тренировку, чтобы он на ваших хоккеистов посмотрел. Он ведь у меня болельщик.
— О чем разговор, — вступил в диалог Кузькин. — Пусть приезжает в любое время.
— Ну, тогда и я вам добром отплачу — заберу свое заявление, — улыбнулась хозяйка. — Но пусть ваш паренек больше себя так не ведет. А то ведь попадется ему под руку другая женщина, она его точно в тюрьму отправит.
