– А зачем это вам? – удивился Ветерок. – Если нас окажется слишком много, то вы на нас не нападете?
Не терплю кругликов, отметил про себя Жироплюх. Говорящие животные – это отвратительно.
– Ладно, – кивнул он садовникам. – Это действительно не особо и важно. Нас все равно гораздо больше. Пусть лучше расскажут, расскажут… Серозем, что это там?
– Что? Где? – закрутил головой Серозем.
– Вон там, над поляной. Это же… искры! Говорите! – прикрикнул он на садовников. Сам. Забыв всяческую субординацию. – Что там горит?
– Это, должно быть, Цветы, – предположил Ветерок. – Больше некому.
– Как это Цветы? Не может такого быть!
– А вот и может! Мы эти Цветы так разозлили, когда отмывали, что они начали огнем плеваться. Еле их угомонили, но, видно, не до конца.
– Как интересно, – Жироплюх сразу же успокоился, а затем и обрадовался. Значит, садовники сейчас заперты на поляне вместе с разозленными Цветами? Которым такое соседство совсем не по душе? Очень хорошо. – Серозем! Можешь уводить пленных. Да, и на сегодня штурм отменяется.
Если они проведут ночь в таких салютах, то это будет только нам на пользу, решил Жироплюх. И тут он вспомнил, что сегодня еще не ужинал во второй раз.
Отряд дедушки Ромашия
– Вот здесь, – дедушка Ромаший ткнул пальцем в ствол высокой сосны, – мы установим первое зеркало, ну, то есть щит. Если это, конечно, на самом деле дерево, а не Цветок, который забыли отмыть.
– Нет! Это точно дерево, – успокоил его Боярышник, – оно тут и раньше было.
– А, ну тогда ладно. Разозлившиеся Цветы обязательно должны на этот щит среагировать и ударить по нему своим общим зарядом. Щит ведь большой и блестящий и висеть будет перед самым их носом. Хотя у них же нет никаких носов, – задумался дедушка Ромаший. – В общем, вы меня поняли. Главное, чтобы в нем Дерево Долины отражалось. Тогда отсюда луч будет направлен прямо туда. А там мы второй повесим… Так что давайте, лезьте уже на сосну, – закончил свое объяснение дедушка Ромаший.
На самом деле садовники мало что поняли, поэтому Отважнодел с Таволгой просто забрались наверх и крепко-накрепко прикрутили щит к стволу.
– Молодцы, – похвалил их дедушка. – А теперь вперед, к Дереву Долины.
– А никто не забыл, что поляна, между прочим, окружена? – поинтересовался Масленок.
– Прорываться придется, – сказал дедушка Ромаший. – Другого выхода у нас нет.
– Зачем прорываться, у нас же есть подземный ход, – возразил ему Боярышник.
– Какой подземный ход? – удивился дедушка Ромаший. – Зачем вам тут подземный ход? И почему ты о нем раньше нам не рассказал?
– Ну, на самом деле это не совсем ход, это скорее дорога, но под землей.
– А в чем разница? – спросил Масленок.
– Как в чем? Ход – он для того, чтобы по нему ходить, а по дороге можно еще и ездить. Мы раньше так удобрения к Цветам доставляли со складов, которые находятся как раз возле Дерева Долины.
– Находились, – поправил его Торфонос. – Нет там уже ни удобрений, ни складов.
– Вон там, – показал Боярышник, когда подошли к краю поляны. – Только, по-моему, на нем сидят…
– Кто и на чем? – спросил дедушка Ромаший.
– Видите тот холмик, – сказал Боярышник. – Вокруг него еще много всякого мусора набросано. На холмике два плеснюка сидят, а внизу, прямо под ними – заваленный ход.
– Понятно, – сказал дедушка Ромаший. – Значит, будем брать этих двух. Главное, чтобы они не заорали случайно.
– Не успеют, – успокоил его Отважнодел. – Пойдем, Масленок, думаю, мы вдвоем с ними легко управимся.
– Вот и ладушки. Но мы все равно за вами пойдем, подстрахуем, если что.
Дедушка Ромаший, Боярышник, Торфонос и Таволга уже были возле самого холма, когда услышали вопли плеснюков.
– Эти серые, они сильные и опасные, только если им команду дать соответствующую, – прокомментировал дедушка Ромаший. – Тогда они любого растерзать могут. А этим, видать, забыли объяснить, что они делать должны.
Вскоре появились и Отважнодел с Масленком.
– Вы их хорошо связали? Про кляп не забыли? – спросил дедушка Ромаший. – Ну и молодцы.
Все подножье холма сверху донизу было завалено кусками стекол и обломками рам, а также граблями, лопатами и лейками. Садовникам пришлось попотеть, чтобы все это разобрать. Внизу оказалась двустворчатая дверь, распахнутая настежь, а за ней – подземный ход.
– Да тут светло! – обрадовалась Таволга, заглянув внутрь.
– Здесь везде водорослевые лампы, – объяснил Боярышник. – Правда, их уже давно никто не поливал. Хорошо еще, что тут влажно.
Они шли по прямому как стрела коридору, обходя забытые у стен тележки.
– Все, дальше не пройти, – вдруг сказал Отважнодел, шедший первым. – Тут, наверно, дверь завалена. С той стороны. Ее не открыть никак.
– Действительно не поддается, – дедушка Ромаший еще раз изо всех сил толкнул дверь. – Придется ее разломать.
– Не надо ее ломать, – сказал Боярышник. – Это же просто аварийная система сработала.
– И что нам теперь делать?
– Мы можем ее разблокировать. Надеюсь, здесь все же осталось немного магии.
– Так это магическая система! А вот это плохо, – сказал дедушка Ромаший.
– Все равно придется попробовать. Здесь нет другого выхода, кроме этого хода. Тут где-то должна быть кнопка…
– На этой двери нет ничего, даже ручки. Совершенно ровная она, – возразил дедушка Ромаший.
– Должна быть. Надо ее найти.
Все, включая плеснюка, бросились искать кнопку. Но безрезультатно. Ни на двери, ни на стенах, ни даже на потолке ничего похожего не оказалось.
– А зачем вообще нужна была эта система? Какая напасть ее тут сделать заставила? – поинтересовался дедушка Ромаший, которому эти безрезультатные поиски порядком надоели. – Кроты, землеройки или какие-нибудь более крупные норные животные?
– Ни кротов, ни землероек в Долине нет, – ответил Боярышник. – Они Цветов боятся. А вот змеи…
– Что? – подскочил Отважнодел, он, как и большинство дылдяев, не слишком жаловал змей.
– Змеям Цветы нипочем. Они к ним совершенно равнодушны. И поэтому частенько приползают с гор в Долину. Особенно летом. Перегреваются они там, а потому у нас в Долине места попрохладней ищут. Иногда их столько в этом туннеле набивается, что ни пройти ни проехать. Что с тобой, Отважнодел? Ты их боишься, что ли?
– Я? Змей? Нет, конечно, – ответил дылдяй. – Это вам всем показалось. У них просто шкурки слишком пестрые. У меня от них в глазах рябит.
– А, ну тогда все нормально, – успокоил его дедушка Ромаший. – Тут пестрых нет, в этих местах чаще черные гадюки попадаются.
