Новый посланник в Лондоне Воронцов получил инструкцию, свидетельствующую о намерении Петра III установить более тесные связи с Англией. Составители инструкции при этом руководствовались не столько интересами России, сколько Пруссии. Воронцов должен был стараться убедить лондонский двор сохранить с Пруссией добрые отношения, а с датским королем, напротив, вызвать ссору. Посланник России в Лондоне должен был поддерживать тесные контакты с прусскими дипломатами, делиться с ними полезной для них информацией.
Инструкция предусматривала и угрозу использовать давление на британский двор, если он не пойдет навстречу желаниям России, — в этом случае будет запрещен экспорт из России в Англию пеньки, мачтового леса, меди, железа и конопляного масла, без покупки которых англичане придут «в конечное разорение».
Подводя итоги внешнеполитическим акциям Петра III, должно отметить, что они в большей мере соответствовали интересам Пруссии и Голштинии, чем России. Более того, если бы подданные императора имели право наказывать своих монархов за измену, то Петр III должен был сидеть на скамье подсудимых за то, что отдал Фридриху II земли, завоевание которых стоило России колоссальных потерь солдатских и офицерских жизней и громадных материальных затрат.
Исполнение Петром III роли миротворца выглядит фальшиво, поскольку, добиваясь прекращения Семилетней войны, он употребил немало усилий для развязывания в Европе новой войны с Данией, в которую непременно были бы вовлечены враждебные России страны, опасавшиеся усиления ее влияния в Европе. Не случайно внешнеполитические акции Петра III не пользовались поддержкой правящей элиты России и император расплатился за них своей жизнью.
Глава шестая
В погоне за оригинальностью
Петру Федоровичу исполнилось 33 года, когда он вступил на престол — возраст для человека достаточно зрелый, чтобы он, полон замыслов и энергии, приступил к их реализации, но в том-то и дело, что Петр III, будучи наследником престола в течение двух десятилетий, не приобрел ни знаний, ни опыта управления колоссальной империей. Отчасти он сам не проявлял интереса к правительственной деятельности — его помыслы и энергия были сосредоточены, как отмечалось многократно, на детских забавах и особенно на экзерцициях, которым он предавался самозабвенно и со знанием дела. С другой стороны, тетка Елизавета Петровна, хотя и слыла женщиной от природы умной и рассудительной, была настолько ленивой, что чуралась великих забот и использовала трон и блага, которые он предоставлял его владельцу, для удовлетворения личных удовольствий. Карты, праздная жизнь императрицы не могли служить наследнику эталоном для подражания.
В этой связи заслуживают внимание сведения об образе жизни Елизаветы Петровны, свидетельствующие о том, что поведение императрицы медленно, но неуклонно разрушало ее здоровье: «Удовольствия стали наполнять прежде значительную часть ее времени. С целью внести в них по возможности более свободы и бесцеремонности, она часто заставляла давать себе ужины придворных и посланников, к которым нередко даже являлась неожиданно. Ужины эти, всегда продолжительные и веселые, обыкновенно оканчивались импровизированным балом. Теперь (1761 г. — Н. П.) обо всем этом нет более и речи. Императрица, правда, никогда не обедает одна, но весьма редко не у себя дома. Ужины ее становятся все короче и скучнее. Она за ними ничего не пьет, кроме воды или, вернее, квасу и венгерского вина, но вне стола сильно возбуждает в себе кровь сластями и ликерами.
Особенно печально проводит государыня Великий пост. Она не терпит рыбы, но не смеет есть не только мяса, но и яиц, масла и молока: все это одинаково воспрещается суровыми правилами этого поста. Благочестие последователей греческого вероисповедания главным образом заключаются в строгом держании постов, и императрица Елизавета, которая с каждым днем становится все набожнее, предпочитает скорее расстраивать себе здоровье, чем подавать подданным пример нарушения поста. Примеру же своего воздержания она требует, чтобы все следовали. Никто при ее дворе, ни первый министр, ни даже самый фаворит, не осмеливались нарушать пост иначе, как самым секретным образом».
Если сказанное дополнить сведениями о том, что Елизавета Петровна опасалась ночного времени, когда совершались перевороты, и ночью предпочитала бодрствовать и отсыпаться днем, то станет понятно, почему она так рано умерла.
Елизавета Петровна скончалась после продолжительной болезни на 53-м году жизни, 25 декабря 1761 г., то есть по современным меркам молодой женщиной: сказывалось бесцельное времяпрепровождение и отсутствие забот, требовавших напряжения умственных и физических сил.
Д. В. Волков опубликовал в 104-м номере прибавлений к Санкт-Петербургским ведомостям следующие подробности о болезни и кончине императрицы: «Уже с некоторого времени примечено было, что болезненные припадки ее императорскому величеству приключаться стали, но весьма крепкое сложение тела, а крепчайший еще дух мужества и великодушие не только не уграживали столь скорого ее, великие государыни, кончиною, но паче долголетное государствование тем надежнее обещали, что хотя не весьма часто изволила ее величество употреблять предписанные от медиков лекарства, всегда, однако, при самом первом оных употреблении производили иное совершенно желаемое действо. Толь благополучна казалось быть конституция ее императорского величества.
В 17 день минувшего ноября почувствовала ее императорское величество простудную лихорадку. Первые, противу того употребленные лекарство такое действие произвели, что лихорадка совсем миновавшеюся казалась, и ее императорское величество так делами упражнения изволила, что и болезнь едва упоминаема была. Но в 12 день сего декабря вдруг сделалась жестокая рвота с кровью и кашлем. Хотя по рассуждению медиков и казалось, что сия кровь была гемороидическая, однако ж для предосторожности, и дабы оная не усилилась сим каналом, тотчас пущена была кровь из руки. Тогда приметили медики с великим смущением, что кровь была весьма инфламирована, или чрезмерным жаром сгущена.
Но и при сем случае твердое сложение ее императорского величества и неусыпное старание искусного ее величества медика… скоро первый страх развеяли, так что 20 числа сего ж месяца не токмо казалась ее имп… величеству быть вне всякой опасности, но, как ее величеству с скорым выздоровлением приносимы были усердные поздравления так и во всем городе великая радость была примечаема…». Однако 22 числа в 10 часов вечера началась жестокая с кровью рвота и сильный кашель, продолжавшийся 23 декабря. Медики сочли состояние здоровья Елизаветы Петровны опасным, она в этот день причастилась и исповедовалась, 24 вечером по ее желанию духовник дважды прочитал отходные молитвы; на следующий день она ослабевшая скончалась.
25 декабря, в день Рождества Христова, генерал-фельдмаршал Н. Ю. Трубецкой в четыре часа пополудни, когда императрица испустила дух, объявил придворным о ее кончине. К семи часам в Зимнем дворце собрались сенаторы, синодалы, президенты коллегий и генералитет, которым Д. В. Волков прочитал наспех составленный генерал-прокурором А. И. Глебовым манифест о восшествии на престол Петра Федоровича. Документ коротко излагал направления будущего царствования: «Мы, навыкнув ее императорского величества безприкладному великодушию в правительстве, за главное правило поставляли: владея всероссийским престолом во всем подражать как ее величеству щедротам и милосердию, так и во всем последовать стопам премудрого государя, деда нашего Петра Великого…».
