Короче, полемика с Рюльером была отклонена. Тогда во дворе решили выкупить рукопись у автора, но он на это не согласился. В конце концов, договорились, что Рюльер за изрядную сумму воздержится от опубликования рукописи при своей жизни и жизни императрицы. Рюльер выполнил свое обещание — рукопись его наследники напечатали после смерти Екатерины, в 1797 г.
Преодолеть трудности, связанные с сочинением манифеста о смерти Петра Федоровича, так и не удалось. Он был обнародован 7 июля 1762 г. В нем, разумеется, ни слова о насильственной смерти Петра, а изложена далекая от истины версия. Отметим лишь одно: источники не подтверждают того, что император страдал припадками, если они и появились, то были связаны со стрессами, начавшимися после 28 июня.
Что касается изобретенной императрицей или кем-то из ее окружения официальной версии причины смерти, то Екатерина твердо ее придерживалась и повторила ее в письме к одному из первых своих фаворитов Станиславу Понятовскому, внеся в нее некоторые дополнения. Она писала ему: «Его свалил приступ геморроидальных колик вместе с приливами крови к мозгу; он был два дня в этом состоянии, за которыми последовала страшная слабость, и, несмотря на усиленную помощь докторов, он испустил дух, потребовав перед тем лютеранского священника. Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела его вскрыть, но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа отравления; он имел совершенно здоровый желудок, но умер он от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено».
Не будем подвергать критике содержание письма Екатерины к Понятовскому. Следует лишь отметить, что она не удержалась от лживого утверждения о том, что покойный перед кончиной велел позвать лютеранского священника. Такое не могло случиться, поскольку задушенный не располагал для этого ни малейшими возможностями.
Как ни пыталась императрица и ее сообщники по перевороту скрыть подлинную причину смерти Петра III, она все же вошла в список непроницаемых тайн. Найденный А. С. Мыльниковым в Стокгольмском архиве новый список воспоминаний Шумахера обнаружил осведомленность автора о причинах кончины Петра III: «Уверяют, что государственным советником доктором Крузе был приготовлен смертельный напиток, который он (Петр III. — Н. П.) не хотел употреблять». В опубликованном гамбургском варианте воспоминаний эта же мысль изложена более подробно: «Уверяют правдоподобно, что было испробовано также другое средство, чтобы сжить его со света, что, однако, сделать не удалось и что еще в числе прочего государственный советник доктор Крузе изготовил отравленное питье, которое император пить не хотел». В королевском архиве Швеции хранится сочинение под названием «Секретные известия о характере жизни и смерти Петра III», в котором есть фраза: «Петр был либо задушен, либо изведен ядом».
6 июля 1762 г. Екатерина обнародовала новый манифест, названный «Обстоятельный манифест о восшествии ее императорского величества на Всероссийский престол». Он отличается от предшествующего подобного документа от 28 июня прежде всего объемом и наличием аргументации при изложении пороков царствования супруга. Отметим, в «Обстоятельном манифесте» наряду со справедливыми упреками в адрес Петра III имеются и ложные, навеянные стремлением оправдать переворот. К ним, например, относится заявление о том, что Екатерина не имела «никогда ни намерения, ни желания таким образом воцариться, но согласилась занять трон по настоятельной просьбе присланных верноподданных от народа», хотя никаких присланных от народа не было и в помине. Однако к подобной риторике прибегали все императрицы, чьи права на трон были сомнительными.
Что касается прочих обвинений в адрес Петра III, то их отклонить невозможно. Невозможно, например, оспорить наличие у свергнутого императора «малости духа» к правлению столь великой империей, наличие «самовластия», необузданного добрыми и человеколюбивыми качествами, пренебрежительное отношение к лежавшей в гробу своей тетке, его благодетельнице.
Перечисление одних пороков, наличие которых подтверждается не только «Обстоятельным манифестом», но и прочими источниками, займет много места, поэтому ограничимся главными: преследование православной веры, выражавшееся в истреблении «страха Божия», в презрении законов о престолонаследии, когда в манифесте о своем восшествии на престол Петр III не назвал имя своего законного наследника Павла Петровича, в намерении заточить супругу в монастырь, в праздном времяпрепровождении и отсутствии забот об управлении государством, в намерении ликвидировать гвардейские полки. В результате неразумных мер императора Екатерина заявляла, «что она, видя отечество погибающее и себя самое с любезнейшим нашим наследником престола российского в гонении и почти крайнем отделении от своего дома решила лишить супруга трона».
Одно из важнейших отличий «Обстоятельного манифеста» от манифеста 28 июня состояло в наличии приложения, главная цель которого состояла в том, чтобы убедить подданных в том, что смена власти произошла «без пролития крови», и создать иллюзию, что Петр III сам признал свою несостоятельность как государя и добровольно уступил корону своей супруге. В письме об отречении Петра III так и написано: «…помыслив, и сам в себе беспристрастно и непринужденно, чрез сие же являю не токмо всему Российскому государству, но целому свету торжественно, что от правительства Российским государством на весь век мой отрекаюсь, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом правительства во всю жизнь мою в Российском государстве владеть ниже оного когда-либо чрез какую-либо помощь себе искать, в чем клятву мою чистосердечную пред Богом и всецелом светом приношу нелицемерно».
Если бы акт отречения от престола ограничился приведенным выше обещанием более не претендовать на трон, то можно было бы признать, что автором акта был Петр III. Но в том-то и дело, что в документе есть фраза, унижающая императора, его признание, что «тяжесть и бремя силам моим несогласное, что ныне не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительства владеть Российским государством».
Это дает основание полагать, что Екатерина отправила из Петергофа в Ораниенбаум, где находился Петр III, Г. Орлова и М. Измайлова с готовым актом об отречении Петра III от престола, под которым ему надлежало поставить свою подпись. Догадка подтверждается и тем, что уполномоченные императрицы выехали в Ораниенбаум в одиннадцать утра, а доставили в Петергоф свергнутого императора в первом часу. Таким образом, Петр III, даже если бы он имел необходимую в данном случае юридическую подготовку и владел пером, не мог в течение имевшегося в его распоряжении времени составить акт. Но даже если бы Петр III располагал временем и способностью сочинить акт о своем отречении, он не мог этого сделать, поскольку находился в состоянии прострации: известно, что он после прибытия в Петергоф терял сознание.
8 июля 1762 г. гроб с телом покойного был для прощания и церемонии похорон доставлен в Александро-Невский монастырь. Не лишне упомянуть, что Петра обрядили не в мундир российского императора, а в форму голштинского драгуна. Тем самым намеревались убедить население столицы, что хоронят не российского императора, а голштинского герцога.
