При обсуждении вопроса в Сенате Шувалов 19 июня 1754 года произнес проникновенную речь о пользе просвещения: «Всякое добро происходит от просвещенного разума, и, напротив того, зло искореняется, что, следовательно, нужда необходимая в том стараться, чтобы способом пристойных наук возросло в пространной нашей империи всякое полезное знание». 12 января 1755 года, в день великомученицы Татьяны, Елизавета Петровна подписала проект указа об учреждении Московского университета.
Зададим себе вопрос: мог ли Ломоносов без поддержки Шувалова учредить университет и, наоборот, мог ли Шувалов решить эту же задачу без Ломоносова? Ответ на первую часть вопроса однозначен: не мог; ответ на вторую часть вопроса может быть положительным — Шувалов мог привлечь к составлению плана и структуры университета любого профессора, того же Миллера.
При основании Московского университета роли между Шуваловым и Ломоносовым распределялись так: у Ломоносова возникла мысль об основании университета, которую подхватил и реализовал ревнитель просвещения Шувалов. Ломоносов составил план университета, назвал входившие в его состав факультеты, число профессорско-преподавательского состава в каждом из них, а также контингент будущих студентов, комплектовавшихся из детей дворян и разночинцев, то есть выполнил работу, непосильную для Шувалова. Но все эти планы оставались бы благими пожеланиями, если бы за реализацию их не взялся Шувалов. Поэтому, на наш взгляд, правы те историки, которые справедливо приписывают решающую роль в основании Московского университета Ивану Ивановичу Шувалову.
Главная цель учреждения Московского университета, как сказано в Манифесте, обнародованном 24 января, состояла в создании благоприятных условий для обучения дворянских отпрысков. Об этом Манифест упоминает дважды: «Все почти помещики имеют старания о воспитании детей своих не щадя, иные по бедности великой части своего имения и ласкаясь надеждою произвести из детей своих на службе ее императорскому величеству, а иные, не имея знания в науках, или по необходимости сыскать лучших учителей, принимают таких, которые лакеями, парикмахерами и другими подобными ремеслами всю жизнь занимались». Известного мемуариста А. Т. Болотова обучал, по его словам, француз, много читавший и располагавший знаниями, но понятия не имевший, как передать свои знания ученикам: «Он мучил нас только списыванием статей из большого французского словаря», которые «были на большую часть нам невразумительны», но «должны мы были списывать, а потом вытверживать наизусть без малейшей для нас пользы». Второй раз — при обосновании причин, почему университет учреждается в Москве, а не в Петербурге: Москва расположена в центре страны, где проживает большинство дворян и разночинцев.
Теоретически в университете могли оказаться и дети крепостных, но практически их поступление было оговорено условиями, исключавшими такую возможность: «Ежели который дворянин, имея у себя крепостного человека сына, в котором усмотрит особливую остроту, пожелает его обучать свободным наукам», предварительно предоставив ему вольную и обязательство обеспечить его «пристойным содержанием» во время обучения.
Меценат Шувалов являлся основателем еще одного учебного заведения — в 1757 году он представил Сенату проект и штаты Академии художеств.
Первые отечественные художники, занимавшиеся портретной живописью, — Никитин и Матвеев, выпестованные Петром Великим, после своей смерти не оставили учеников. В Россию понаехали зарубежные художники, далеко не всегда владевшие мастерством. Хорошо заработав в России на выполнении заказов вельмож, решивших на полотне запечатлеть свои персоны, художники отбывали на родину. Именно поэтому в 40–60-е годы среди живописцев, работавших в России, нет ни одной русской фамилии.
И. И. Шувалов решил восполнить этот пробел в искусстве созданием Академии художеств. Она открылась в 1759 году и из-за отсутствия помещения первоначально размещалась в доме ее президента Шувалова. Первыми слушателями Академии были лучшие студенты, присланные по распоряжению куратора из Московского университета. В Академии, помимо общеобразовательных предметов (арифметика, геометрия, география, история, мифология), преподавались рисование, архитектура, скульптура.
Шувалов пристально следил за своим детищем, успехами учащихся и в 1760 году лучших из них, среди которых оказались Лосенко и Баженов, отправил для совершенствования за границу. Академия подарила стране выдающихся деятелей искусства: скульптора Шубина, архитекторов Баженова и Старова, художников Рокотова и Лосенко.
Заслуживает внимания еще одна сфера деятельности И. И. Шувалова — его личные связи с некоторыми французскими просветителями. Если, однако, общение с философом Гельвецием ограничилось перепиской с обменом взаимными комплиментами, то знакомство с Вольтером дало полезный для России результат.
Знаменитый Вольтер еще в 1731 году опубликовал книгу о Карле XII. Изучая источники, освещающие жизнь шведского короля, его незаурядные таланты полководца, автор, естественно, не мог не сталкиваться с его антиподом — Петром I и настолько проникся к нему уважением и высоко оценил его преобразовательные начинания, что решил написать книгу и о нем. Но в распоряжении Вольтера имелись лишь отрывочные сведения, извлеченные из архивов иностранных дворов, которых оказалось совершенно недостаточно, чтобы даже мастерское перо автора нарисовало полноценный портрет русского царя.
Вольтер в 1757 году обратился к послу Франции в России Далиону с просьбой доложить императрице о своем желании написать книгу о ее отце. Желание Вольтера вполне соответствовало желаниям Елизаветы Петровны и ее фаворита Ивана Ивановича, поклонившегося гению Петра.
Имя Петра было известно его современникам во многих странах Западной Европы — ему довелось посетить Пруссию, Голландию, Данию, Англию, Францию, Австрию. Но поколение, непосредственно общавшееся с Петром Великим, к середине XVIII века вымерло, русский двор был заинтересован в том, чтобы жизнь и деятельность великого реформатора была запечатлена пером великого мыслителя, пользовавшегося огромной популярностью в Европе.
Исполнителем просьбы Вольтера стал Шувалов, взявший в свои помощники М. В. Ломоносова и В. К. Тредиаковского. К фернейскому мудрецу, жившему в Швейцарии, Шувалов отправлял одного за другим курьеров с копиями документов или текстов с описанием событий. Ломоносов не только знакомился с их содержанием, но и рецензировал главы, присылаемые автором в Петербург.
Правда, обнаруженные им погрешности носили частный характер и нисколько не умаляли значения царствования Петра Великого, превратившего отсталую Московию в Российскую империю.
Худ. Вишняков Иван Яковлевич Портрет императрицы Елизаветы Петровны. 1743 г.
Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Автора сочинения «Петр Великий» особенно интересовало мнение о нем императрицы. В январе 1761 года он писал Шувалову: «Я старею, здоровье мое плохо, и может статься, что я умру, не закончив воздвигаемого вами здания. Но мне тяжело будет умереть, не узнав, почтила ли дочь Петра Великого благосклонным вниманием своим труд, совершенный во славу ее родителя. Я льщу себя надеждой, что она низойдет хотя бы на мгновение с высоты, на которую вознесло ее небо, и поручит вашему превосходительству известить меня, довольна сколько-нибудь моею работою».
