– Вы, немка, намерены вернуть русским их трон?! – неприлично хохотнул Вильфрид.
– Прежде чем беседовать со мной на эту тему, потрудитесь вспомнить происхождение русской императрицы Екатерины II и жен всех русских императоров, – запустила в капитана Хейди тот информационный бумеранг, которым в свое время он сам пытался сразить ее.
30
Штрик-Штрикфельдт так и не сказал Хейди, что буквально час назад, здесь, на этой же закрытой веранде, он беседовал с подполковником фон Денрихтом из разведывательного отдела «Иностранные армии Востока» Генерального штаба сухопутных сил. Формально все выглядело так, будто, оказавшись по делам службы в Баварии, этот штабист уже на следующий день решил навестить долечивавшегося в санатории родственника и случайно наткнулся здесь на сослуживца-капитана.
Биленберг успела стать свидетельницей их прощания, и даже была представлена барону. Но «эсэс-вдова», как называли между собой Хейди лечащиеся здесь офицеры, понятия не имела о причине встречи полковника с Вильфридом и о том, насколько важным был теперь для капитана разговор с нею о Власове.
Прежде чем отправиться в «Горную долину», Денрихт сделал то, что обязан был сделать, – уведомил в телефонном разговоре о досрочном отъезде из Мюнхена своего шефа, генерала Гелена. Он опасался, что тот запретит ему отвлекаться на подобные поездки почти за сотню километров от баварской столицы, но оказалось, что, наоборот, этот вояж Гелен счел очень своевременным.
– А вам известно, что именно в этом санатории находится сейчас интересующий нас обоих генерал Власов?
– Извините, господин генерал, впервые слышу об этом.
Барона русский мятежный генерал совершенно не интересовал. Но он понимал, что Гелен действует по давно отработанной схеме вовлечения подчиненных и нужных собеседников в сферу своих интересов. Строилась она на очень простых, но безотказно действующих словесных формулах. «Обращаясь к интересующему нас обоих вопросу», говорил он о вопросе, который собеседника мог совершенно не интересовать, мало того, он вообще мог оказаться не в курсе событий. Или же вдруг Гелен объявлял: «А знаете ли вы, что известный нам обоим генерал (офицер, чиновник, артист) такой-то… может представлять для вас, лично для вас, огромный интерес…»
Таким образом, опытный разведчик забрасывал сети, вырваться из которых было крайне трудно, и человек порой даже не замечал, как оказывался втянутым в какую-то операцию, в странную историю, в совершенно ненужные связи, а то и в очередную «геленовскую» авантюру – без сотворения которых генерал попросту не мыслил своего существования.
– Поэтому-то и спешу известить вас, подполковник, – сообщил Гелен негромким, вкрадчивым голосом сельского пастора или учителя. – Поэтому-то и спешу…
– Я должен встретиться с Власовым?
– Зачем? Оставим это удовольствие капитану. Передайте Штрик-Штрикфельдту, чтобы без моего приказа он ни под каким предлогом не выпускал генерала из «Горной долины». На какое-то время оба они должны залечь на дно, забыть о Берлине и русских армейских соединениях, а в случае опасности пусть немедленно связываются со мной или с адъютантом Гиммлера. Он в курсе.
– Соответствующий приказ капитан получит, – заверил его Денрихт.
– Как можно подробнее информируйте этих отшельников обо всем, что нам с вами известно о последних событиях в Берлине и Мюнхене. То есть поведайте им о том, о чем я не могу сказать по телефону, и о чем они не могут узнать из сообщений радио. В этом ваша главная миссия.
– Самые последние сведения о происходящем я получу у начальника местного отделения СД.
– И еще, передайте капитану, чтобы он тут же приступал к очень важной операции «Вдова».
– Операции… «Вдова»? – попытался напрячь память подполковник, понятия не имея, о чем идет речь.
– А чтобы операция прошла успешнее, на помощь ему прибудет Мелитта. Благо, она сейчас тоже в Баварии.
Подполковник покряхтел в телефонную трубку, как делал всякий раз, когда нуждался в дополнительных разъяснениях.
– Что там у вас еще? – недовольно поинтересовался генерал, считавший, что подчиненные все обязаны схватывать на лету.
При всей бархатности своего пасторского голоса, он привык говорить жестко и категорично; любая просьба, любое сообщение в устах его зарождались в виде приказов, оглашенных перед строем.
– Видите ли, капитан может поинтересоваться деталями операции. И потом, знает ли он, кто такая Мелитта?
– Вы – единственный, кто все еще не знает, кто такая Мелитта. И если вам это пока еще прощается, то лишь потому, что вы у нас в отделе пока что человек совершенно новый. Однако детали вас интересовать не должны; с особенностями операции капитан ознакомлен. И еще, пусть Вильфрид передаст вам пакет с письменным отчетом о работе с генералом. Насколько мне известно, он уже готов.
А тем временем вести, с которыми барон прибыл в «Горную долину», были самыми неутешительными. Как выяснилось, в заговоре против Гитлера, организованном несколькими безумцами из штаба армии резерва, замешанными оказались даже некоторые командующие группами армий, командиры дивизий и множество всевозможных штабных армейских чинов. Не зря на всех фронтах, в различных штабах вермахта, уже начались интенсивные аресты.
– Их действительно много, тех, кто оказался против фюрера?! – не поверил Штрик-Штрикфельдт.
– Настолько много, что такое количество не способна породить никакая фантазия, – не побоялся возможного прослушивания барон фон Денрихт. – Если так пойдет и дальше, многие штабы вермахта попросту окажутся обезглавленными. К величайшей радости русских. В числе предателей уже в открытую называют генералов Ольбрихта, Бека, Штюльпнагеля и даже фельдмаршала Роммеля. Нашего «народного фельдмаршала»… Роммеля!
– Ну, уж Роммеля-то они не тронут.
– Как знать, – отрубил подполковник. – Аресты производит сам Отто Скорцени, а этот, если понадобится, хоть папу римского, а хоть самого апостола Петра в кандалы возьмет. К слову, ходят слухи, что он уже давно разработал план похищения папы римского, просто фюрер пока еще не дает добро на проведение этой операции
[45]. Но вернемся к покушению. Фельдмаршал фон Витцлебен и командующий армией резерва генерал-полковник Фромм уже арестованы. Что же касается генерал-квартирмейстера Верховного командования Вагнера, то, как говорят в таких случаях, он успел «прислушаться к совету своего пистолета».
Услышав эти имена, Штрик-Штрикфельдт потянулся за платочком, чтобы утереть холодный пот.
– Нашего генерала это, будем надеяться, не коснется?
– Нашего, к счастью, нет, – нервно опустошил барон третий бокал вина подряд, притом, что никогда в особом пристрастии к этому напитку замечен не был. И по тому, как он вел себя, Вильфрид понял, что ему меньше всего хочется возвращаться сейчас в такой неспокойный Берлин. Хотя вернуться надо, уже хотя бы для того, чтобы успокоить семью. – В этом я не сомневаюсь. Слишком уж бездарно они все это сварганили. Наш генерал в таких маневрах участвовать не стал бы. Полковник фон Ренне – тоже.
