– Вы абсолютно правы, генерал Андрэ: чтобы заявить о себе как о военачальнике, вовсе не обязательно унижать великих предшественников. Вряд ли кто-либо способен будет понять вас так, как понимаю я, Андрэ.
8
Вернувшись к себе в кабинет под впечатлением «выстреленных» ему в спину слов Сталина, член Госкомитета Обороны Берия тут же достал из личного сейфа одну из секретных папок собственного досье. На ней характерной восточной вязью было начертано три слова: «Коминтерн. Рейх. Гитлер». Он так давно не заглядывал в эту папку, что поневоле задался вопросом: «А при чем здесь Коминтерн?!» Ах, да… Ну, понятно…
«Может, это свое сожаление по поводу несостоявшегося военного союза с фюрером Коба высказал просто так, про себя?» – спасительно предположил шеф НКВД. Но тут же решительно отмел эту мысль. По горькому опыту он знал, что ничто не требует такой глубинной проработки, как мысль, высказанная вождем «про себя». Так, может быть, Коба решил вернуться к идее тайных переговоров с Гитлером, первый этап которых состоялся в середине октября 1939 года во Львове, сразу же после расчленения Польши?
[57] А что, теперь, когда непосредственная опасность захвата немцами Москвы исчезла, самое время сесть с фюрером за стол переговоров и поторговаться. Точно так же, как в свое время два вождя торговались за «польские территории», которые на самом деле являлись территориями Западной Украины и Западной Белоруссии, а также за спорные «румынские территории» в виде Бессарабии.
Если сожаление по поводу распавшегося стратегического союза с фюрером Сталин и высказал «про себя», то почему в его, Берии, присутствии, то есть в присутствии человека, которому и была поручена тогда, в тридцать девятом, подготовка к решающей встрече вождей? Впрочем, сама тайна львовской встречи хранилась в другой папке, а к этой Берия обратился потому, что в ней содержались документальные свидетельства всех тех усилий, которые были предприняты им, дабы подготовить почву для идеологического сближения двух – национал– и интернационал-социалистической – систем. Причем самым серьезным препятствием к этому сближению как раз и стала тогда деятельность на территории СССР штаб-квартиры Коминтерна, который служба безопасности рейха считала порождением не столько коммунистической идеологии, сколько сионистской.
Вот и сейчас среди первых же листов Берия наткнулся на историческую справку, составленную коммунистами, членами оргкомитета Первого конгресса Коминтерна, состоявшегося в марте 1919 года. Так вот, в ней разъяснялось, что на самом деле Коммунистический Интернационал сформировался накануне Первой мировой войны, в Цюрихе, как одно из направлений деятельности… Всемирного еврейского конгресса!
Избрав для своей штаб-квартиры Москву, евреи-коминтерновцы на первом же конгрессе утвердили программу развертывания революционных движений и гражданских войн во всех ведущих странах мира, избрав при этом за образец революцию и Гражданскую войну в России! Как особую реликвию, Берия хранил фотокопию письма начальника Главного управления имперской безопасности Германии Райнхарда Гейдриха, которым тот требовал выдать ему более сорока функционеров Коминтерна и Всемирного еврейского конгресса, виновных в разжигании мировой революции и в провоцировании гражданских войн в Европе.
В исторической справке, которая прилагалась к письму, речь шла, в частности, о попытках спровоцировать гражданские войны в Германии в 1918, 1919 и 1923 годах
[58]. В ней также утверждалось, что провокационные действия евреев-коминтерновцев привели к созданию в 1936 году в Европе Антикоминтерновского пакта, причем в ряде стран именно они призвали к жизни мощные антиеврейские и фашистские движения.
Однако послание Гейдриха появилось не случайно. Незадолго до этого в Москве побывал шеф гестапо Генрих Мюллер, который подписал с ним, с шефом НКВД Берией, «Генеральный договор о сотрудничестве, взаимопомощи и совместной деятельности между гестапо и НКВД»
[59]. В этом соглашении было два пункта, которые Берия выделил особо, поскольку акцентировал на них внимание руководитель гестапо. В одном из пунктов говорилось: «Стороны будут всемерно способствовать укреплению принципов социализма в СССР и национал-социализма в Германии, и убеждены, что одним из основополагающих элементов безопасности является процесс милитаризации экономики, развитие военной промышленности и укрепление мощи и дееспособности вооруженных сил своих стран».
А во втором намечалось, что НКВД и гестапо совместными усилиями будут вести непримиримую борьбу с общими врагами. С какими именно? Прежде всего – с «международным еврейством, его международной финансовой системой, иудаизмом и иудейским мировоззрением», а также с «дегенерацией человечества во имя создания евгенических механизмов расовой гигиены».
Прочтя все это, Берия лишь сокрушенно покачал головой. Не хотелось бы ему, чтобы этот документ когда-либо попадал в руки советских идеологов и журналистов, которые не на жизнь, а насмерть ведут сейчас пропагандистсткую войну против гестапо, СС и немецкого национал-социализма. А сомневаться, что рано или поздно текст этого соглашения все равно попадет на страницы мировой прессы, не приходилось. Дело в том, что пункты их с Мюллером творения были рассмотрены на Политбюро ЦК ВКП(б), в постановлении которого говорилось:
«Одобрить договор, подписанный между НКВД СССР и немецкими службами государственной безопасности, о сотрудничестве. В знак искренности взаимоотношений выдать властям Германии бывших ее граждан, которые в настоящее время находятся на территории СССР и причинили своими действиями существенный вред в период работы в Коминтерне.
НКВД СССР надлежит произвести задержание требуемых граждан и обеспечить этапирование спецэшелона для передачи немецким властям. Запросить власти Германии о выдаче советских граждан, эмигрировавших из СССР, которые в силу тех или иных обстоятельств в настоящее время находятся на территории стран, входящих в состав Германии, и причинили своими действиями существенный вред советской власти. Рассмотреть вопрос о целесообразности передачи немецким властям членов семей тех лиц, которые подлежат выдаче нашей стороной. НКВД СССР надлежит подготовить списки граждан, которых необходимо затребовать у немецкой стороны. Списки согласовать с ЦК.
Секретарь ЦК И. Сталин»
[60].
