– Док! Дока ранило! Сюда! Сюда! Дока ранило!
Ей показалось, что она узнала голос Скрыпника. Дальше наступила темнота.
55
Наталья очнулась в госпитале. И тут же на фоне окна, как в белой раме, увидела лицо Джилл. Та склонилась на ней, поверх зеленой формы был накинут белый халат, лицо выглядело встревоженным, бледным.
– Мама, мама, она пришла в себя! – радостно вскричала Джилл. – Наконец-то, Нэт! Боже, как я за тебя боялась… – Она пожала пальцы Натальи, поцеловала в щеку, в лоб. – Я так рада! Так рада, Нэт!
Наталья хотела улыбнуться и поцеловать ее в ответ, но губы не слушались. Все тело тоже было словно чужим. Вдруг лицо Джилл растаяло, и вместо него она увидела оторванную ногу в боевом ботинке…
– Пришла в себя? Замечательно! – к постели Натальи подошла Маренн. – Как ты себя чувствуешь, девочка моя?
Джилл подвинулась, и Маренн села рядом, взяла Наталью за руку. Та смотрела на нее в упор, напряженно, в ее расширенных после обилия вколотых лекарств темно-зеленых зрачках отчетливо читалось отчаяние.
– Мама, – проговорила она скованно, ибо язык и губы плохо слушались ее, – скажи мне правду. У меня все цело? Нога цела? Я ее не чувствую.
– Все у тебя цело, родная, успокойся! Все три пули прошли по касательной. Крови, правда, много потеряла, но повреждения, слава богу, оказались несерьезными. А ногу ты не чувствуешь потому, что наркоз еще не полностью отошел. Мышечная активность пока подавлена, импульсы ослаблены. Это пройдет, ты знаешь.
«А что, если это нога Тома приземлилась тогда передо мной?» Наталья почувствовала, как по телу пробежал озноб.
– Мама, из нашего отряда ногу кому-нибудь оторвало?
– Да, поступил к нам такой раненый.
– Как его фамилия?
– Джон Милл. А что?
– Это пулеметчик из разведгруппы, – подавила Наталья вздох облегчения. – Они шли первыми… – И снова тревожно взглянула на Марен: – А Том? Том жив?!
– И жив, и здоров, – улыбнулась Маренн. – Тебя доставили на вертолете позавчера утром. Вместе с этим Миллом и еще тремя ранеными. А «Тигры» провели в джунглях еще два дня после этого. Вернулись только сегодня ночью. Том уже был здесь. Мешал мне работать, – пошутила она, – все хотел к тебе прорваться. Но я его не пустила, рано еще. Успеет. Отсюда он в штаб по каким-то делам поехал, но скоро, я уверена, опять заявится. Можно даже не сомневаться.
– А вот и он! Легок на помине. – Джилл подошла к окну. – Я звук его джипа узнала.
Наталья сделала попытку подняться, но Маренн удержала ее.
– Это еще что за фокусы? Тоже мне врач называется! Нет, голубушка, прыгать тебе еще рановато. Придется какое-то время понежиться в постели…
– А я скоро поправлюсь, мама?
– Приложу к этому все силы, Натали. А таланты мои ты знаешь…
– Можно войти, мэм?
Дверь палаты открылась, на пороге появился Том. В руках он держал розовые лотосы и большой бумажный пакет.
– Да, да, конечно, майор, входите. – Маренн встала. – Теперь можно. Натали наконец проснулась, и теперь я с уверенностью могу сказать, что в самое ближайшее время пойдет на поправку.
– Благодарю вас, мэм. – Том подошел к постели Натали.
– Пойдем, Джилл, – кивнула Маренн дочери. – Нам с тобой есть чем заняться.
Том присел на краешек кровати. Дверь негромко затворилась. Несколько мгновений в палате царила тишина, они просто молча смотрели друг на друга. Потом он смущенно улыбнулся, протянул ей цветы:
– Это тебе. И это – тоже, – щелкнул пальцами по пакету.
– Спасибо, Том, – она улыбнулась в ответ, не отрывая взгляда от его лица. – Поставь в вазу, пожалуйста, – показала глазами на прикроватную тумбочку. – До чего же красивы эти розовые лотосы! А что в пакете?
– Шоколадки, – рассмеялся он. – И всякие другие вкусности. От моих «тигров». Я рад, что ты скоро выздоровеешь, Нэт. Мы в отряде решили, что другого дока брать не будем, тебя дождемся. Благо нам и впрямь придется какое-то время посидеть в тылу. Поскольку потери на той высоте были большие, будем ждать пополнения. Так что ты успеешь вернуться в строй, док. Все тебя ждут. – Том взял руку Натальи, прижал ладонью к своей щеке.
– Тоберман, Джонс, Скрыпник, Коннорс, Уайли живы? – спросила она тихо.
– Да, все живы, слава богу. Тобермана слегка царапнуло, но он даже в госпиталь не стал обращаться – услугами Клайда обошелся. Санитары твои тоже в порядке. Оба волосы на себе рвали, что тащили Райта, когда тебя ранило.
– Но я же сама им приказала.
– Я им так и сказал. Чего зря голову пепелом посыпать? Никто в этой жизни ни от чего не застрахован. Они, кстати, уже отправились в Банког, на отдых. С девочками решили поразвлечься.
– Клайд и Марески?
– Да. А следом за ними – и Джонс со Скрыпником. Разве ж они отстанут? Сама знаешь.
– А ты почему не поехал?
– Издеваешься? – Том посмотрел на нее с упреком. – Я тебя жду, док. Вот подлечишься немного и поедем вместе. Будем жить в пятизвездочном отеле у моря, а я буду каждый день делать тебе перевязки. Подолгу. Обещаю. – Он улыбнулся, наклонился, поцеловал ее в губы.
– Милла жалко.
– Да, не повезло парню. Мина взорвалась прямо под ногой.
– Сколько ему лет?
– Двадцать один.
Наталья вздохнула.
– Не переживай, Нэт. Главное, жив остался, он теперь и этому рад. Кстати, Нэт, у меня для тебя еще кое-что есть… – Том высвободил руку, достал из нагрудного кармана небольшую бархатную коробочку.
– Что это? – насторожилась она.
Он раскрыл коробочку, протянул ей.
– Серебряная звезда, док, – произнес с улыбкой. – За храбрость. С благодарностью от Президента Соединенных Штатов. Я слышал, он тебе еще и письмо написал, лично. Вернее, вместе с женой Мейми. Под сильным впечалением, говорят, был, когда узнал, что ты – приемная дочка мадам Мари, что во Второй мировой на стороне союзников воевала, что под самим Сталинградом сражалась… Ему доложили, что в России тебя всех наград несправедливо лишили, так он заявил: а мы, мол, ей американскую медаль выдадим. За участие во Второй мировой. И в звании повысим. В общем, Нэт, говорят, наш Айк очень решительно настроен. Так что жди: как только письмо перешлют из Вашингтона, штабные сразу его прямо сюда тебе привезут.
– Неожиданно все как-то для меня очень… – Наталья смутилась. – Как бы еще не додумался Хрущеву о моих подвигах сообщить! А тот ведь и по матушке послать может… Сочтет, например, за идеологическую провокацию. А у меня там сестра, Том.
– Не волнуйся, док. Я думаю, у нашего Айка хватит ума не связываться с Россией…
