– Самое смешное, знаешь, что? Детский сад! Она весь этот цирк устроила, поспорив с подружками, что познакомится со взрослым парнем. Накрасилась, намазалась, и они все вместе вышли на улицу и проходили мимо кафе, когда я входил туда, и подружки ткнули в меня пальцем.
Валька вытер слезы:
– Первую чашку кофе ты честно заработал. А что ты мне сразу не рассказал, тогда еще?
Шелепин пожал плечами, принимая блинчики, шоколад и расставляя все это поудобнее на столе.
– Не знаю, хотел, а потом закрутился и из головы выскочило, – он с интересом глянул на Чибисова, – ну и выдержка у тебя. Может, наконец спросишь, зачем я тебя сюда притащил?
– Вот еще глупости какие, сам расскажешь, – Чибисов сделал невозмутимое лицо, но не выдержал, прыснул и хлопнул Лешку по плечу, – давай, давай свою вторую историю, а то меня сейчас разорвет от любопытства.
Лешка сунул в рот кусочек блинчика, отхлебнул шоколад и откинулся на спинку стула:
– Ну так слушай, невозмутимый ты наш. Только вот что, раз мы здесь и никуда не спешим, позволь мне начать с самого начала и рассказать все, что предшествовало ее звонку, а то ты меня с ума сведешь вопросами.
Валька удивленно смотрел на приятеля:
– А что, была и предыстория, ты что, поддерживал с ней отношения?!
– Слушай, я только что попросил не задавать вопросы, а сначала послушать.
– Молчу, – Валька зажал рот ладонью.
– Ну так вот, в этом самом заведении и чуть ли не за этим самым столиком ты впервые рассказал мне про этих девочек. Затем мы были на практике. Ничего там не было интересного – они по очереди, кроме Алевтины, стояли на раздаче, и поговорить с ними и познакомиться было невозможно. Ты и сам не ожидал, что ничего не выйдет. Мы просто не могли вырваться вечером, потому что нам устроили армейскую казарму с дежурными на входе и этим мужиком, который за нас отвечал. И это было правильно, потому что иначе вся толпа, а нас было больше ста человек, накинулась бы на этих несчастных. Не все, конечно, но нашлись бы человек двадцать, которые, насосавшись пива, стали бы к ним приставать. Но все равно, я успел за неделю их разглядеть и понял, что ты был прав – каждая из них привлекала к себе внимание.
В предпоследний вечер, когда наш ответственный мужик куда-то делся (и как ты только пронюхал, что он не будет ночевать в эту ночь с нами), ты скомандовал: «Леха, за мной», и мы вышли с этажа. Твое имя открыло нам дверь в их комнату, но, как только мы вошли, ключ в замке тут же повернули. Это было сюрпризом для тебя. Ты сказал потом, что летом они в дневное время дверь вообще не запирали. Как бы там ни было, но ты наконец формально нас познакомил. Девчонки стеснялись, я тоже, да и ты был не в своей тарелке. Мы вскоре ушли, но знакомство состоялось.
Это то, что ты и без меня знаешь. А теперь я расскажу тебе то, чего ты не знаешь. Они запали мне в душу, мне очень хотелось увидеть их такими, какими они были в твоих рассказах. Помнишь, я тебе сказал, что в тот самый год у нас появилась дача недалеко от Дубны. А дорога пролегала как раз мимо их общежития. И я при первой же возможности заехал к ним. О, это была совсем другая обстановка, дверь действительно была не на замке, девочки, правда, все еще стеснялись немного, примерно минут пятнадцать, а затем Лена и Света заварили чай, Дашу послали за Алей, и мы очень душевно посидели.
– Не забудь только сказать, что приперся ты к ним наверняка с тортом «Прага» или еще с какой-нибудь подобной экзотикой, – хорошо зная Лешку, заметил Чибисов.
– Нет, это была не «Прага». Но ты угадал – я набрал разных пирожных в Столешниках, – Лешка довольно улыбнулся.
Дальше я стал заезжать к ним каждый раз, как был за рулем отцовской машины один. Мы здорово сдружились, конечно, они не стали бы со мной даже разговаривать, если бы я не был твоим другом.
Так продолжалось целый год. И однажды, по весне, Даша попросила меня прогуляться с ней. Кстати, знаешь, у меня было такое впечатление, что они ждали моих приездов, хотя Лена собиралась замуж, за какого-то парня из Дмитрова, Света должна была куда-то перейти работать, и Алевтина тоже выходила замуж и тоже перебиралась куда-то, в Дубну кажется. Но они явно ждали моего появления.
Да, так вот, Дарья потащила меня погулять и, когда мы остались одни, спросила, насколько мы с тобой близкие друзья. Я ответил, что довольно близкие – в тот период так и было. Дальше она спросила есть ли у меня домашний телефон. Я опять ответил утвердительно, а у самого сердце забилось немного чаще, чем обычно. Знаешь почему? Она понравилась мне. И я не понимал, почему ты бросил ее и забыл.
Словом, я оставил ей свой домашний номер. Только не напрягайся – ее интересовал вовсе не я, а ты.
У них, после отъезда Лены и Алевтины, появились две новые коллеги: Рита на место Лены – полная деревенщина, и новая завпроизводством – Людмила Петровна. Короче, та компания, что была, кончилась, да что я – компания – тогда была семья, они действительно все были, как сестры. А затем… Даша со Светой были сами по себе, новый шеф – взрослая женщина без семьи, сама по себе, а Рита… о, эту нужно было видеть. Это была редкостная деревенская дура, – он выставил вперед ладонь, упреждая Валькину реплику, – знаю, знаю, что ты хочешь сказать, что те тоже были деревенские девчонки. Но это, поверь, небо и земля. Все твои прежние знакомые были житейски мудры, и каждая, в своем роде, уникальна. Две кареглазые проказницы, как ты их называл, когда начинали дурачиться, то доводили тебя просто до слез. Обе прирожденные актрисы, а точнее – клоуны, особенно Лена. Все их шутки были умные. Алевтина – это была настоящая королева-мать. А самая трогательная, нежная и такая воздушно-небесная Дарья – настоящая аристократка, она просто не там и не тогда родилась, не то быть ей принцессой в какой-нибудь Швеции.
Короче, она взяла мой телефон и попросила разрешения иногда звонить, чтобы узнать, как ты. И действительно пару раз позвонила. Потом перестала. Я тоже больше к ним не заезжал – не хотелось, не было той атмосферы, что была раньше.
Потом, как тебе известно, я женился. Все мои домашние очень обрадовались и ужасно полюбили мою жену – они считали, что она меня остепенила. Закончились мои загулы до утра, пьянки, женщины и так далее. По крайней мере, у них на глазах, поскольку я переехал к жене, в ее отдельную двухкомнатную квартиру. Если же какие-нибудь мои старые подружки звонили по старой памяти на родительский телефон, то моего нового номера они не получали, потому что родители и сестра изо всех сил берегли покой моей новой семьи.
Так и продолжалось до вчерашнего вечера, когда у меня дома раздался звонок и чей-то смутно знакомый голосок произнес: «Алеша? Здравствуй».
Алешей меня никто и никогда не называл, кроме Дарьи Алексеевны Хворостенко.
– Она – Алексеевна? Я и не знал никогда, – Валька кромсал блинчик.
– Я, наверное, потому и запомнил, что мы с ее отцом тезки.
– Она его почти не помнила, он погиб, когда она совсем маленькая была, – Валька отправил в рот кусок блинчика и немного шоколада.
