– Милиционер какой-то несуразный, – заметила Михайлова, – на Чебурашку похож, и фуражка мала. Сам русый, а усы чёрные – красит, что ли.
Уже потом, когда было много времени на раздумье, Трубачёв понял все свои ошибки и просчёты. Много он воровал и грабил, но настоящему криминальному ремеслу не научился. Из фильмов и книг про разведчиков он знал, что разведчик должен быть неприметной внешности – как все, чтобы не выделяться из толпы и не привлекать к себе внимания, меньше запоминаться. А тут поставил этого Хмыря с одной извилиной, и то не в мозгу. Этот лопоухий «милиционер» с фуражкой, которая мала: ясно – не своя, не мог не запомниться.
Машина повернула в направлении, показанном стрелкой и милиционером. Хмырь позвонил Трубачёву. Через шесть минут машина должна быть у места засады. Шар и Труба надели маски, проверили подпорки, держащие подпиленные ветки, спрятались в кустах.
Показалась машина, она быстро приближалась. Напряжение нарастало, дыхание замедлилось. Вот машина подъехала к намеченному на тренировках месту. И тут спереди и сзади на неё обрушились огромные ветки липы. Водитель рванул вперёд, намереваясь пробиться через сучья – машина не идёт, даже глохнет, рванул назад – только больше запутался. Труба и Шар подскочили к машине. Стекло у водителя оказалось легкомысленно опущено. Шар сходу нанёс удар в голову водителю, который уже вытащил пистолет. Он нанёс второй сильный удар для верности. Водитель ударился головой о стойку и затих. Его вытащили из машины. Охранник открыл огонь, но с перепугу не мог попасть. Труба, схватив пистолет водителя, выстрелил в охранника – попал. Схватив деньги, они побежали к машине, непредусмотрительно спрятанной далеко. Охранник, превозмогая боль, прицелился – выстрелил. Пуля попала Трубе в ногу. Идти он не мог; Шар тащил его к машине, оставляя на траве кровавый след. Тут как раз подоспели Хмырь и Колун. Они схватили Трубу, затащили в машину, и все четверо помчались с места происшествия. Всё это время Михайлова лежала чуть живая от страха на полу автомобиля, закрыв глаза и заткнув уши. Придя в себя, она позвонила в милицию. Милиция и скорая прибыли быстро. Водитель был мёртв, охранника доставили в больницу.
Много версий у следствия не было. Ясно, что это та преступная группировка Трубы, которая была на заметке у оперативников.
Труба потом отметил ещё одну грубую ошибку – второпях они оставили на месте преступления слишком много следов. Это и брошенная машина с отпечатками пальцев на баранке, и кровь. Оперативники вычислили группу Трубачёва быстро. Улик было много – отпечатки на баранке, на пистолете, характерный удар, которым обладал известный боксёр и самбист. И, наконец, этот милиционер-чебурашка, которого опознала Михайлова. Взяли всех.
Итак, Шаров Юрий Петрович находился в следственном изоляторе, с ним работал следователь, у него был адвокат. Ему светил большой срок. К убийству добавлялись другие эпизоды преступной деятельности, выявленные в ходе следствия.
Павел Иванович прекрасно понимал, что это известие о сыне окончательно угробит здоровье Алёны Спиридоновны. Он попросил Корченевского найти телефон адвоката или следователя. Корченевский нашёл телефон адвоката. Павел Иванович позвонил ему, объяснил ситуацию и попросил, чтобы Шаров написал записку матери, продиктовал её содержание. Этой святой ложью он надеялся продлить дни Алёны Спиридоновны.
Через два дня «спортсмен, товарищ Юры по сборной» принёс записку. В ней Юра писал: «Мама, прости, что не приходил – был на соревнованиях в другом городе, и сейчас уезжаю на сборы, а потом на соревнования в Мехико. Приеду не скоро. Выздоравливай, не скучай. Целую. Юра».
Алёна Спиридоновна повеселела, появился аппетит, захотелось жить дальше. Целый год, пока шло следствие, она пребывала в удовлетворительном состоянии. Но как только Юра получил срок, и всё вскрылось, Алёна Спиридоновна слегла и через неделю скончалась.
Павел Иванович затосковал, и вообще ему надоело такое житьё. Делать нечего, читать надоело, телевизор надоел. Павел Иванович решил прочитать книги, которые он не успел в молодости. Он мало читал классиков – визитную карточку русской литературы – Достоевского, Толстого, Тургенева и многих других. Сейчас он решил наверстать упущенное. Хвалёный Достоевский ему показался скучным, неинтересным – длинные запутанные предложения, скучные рассуждения о либерализме, о демократии, о других умных вещах. Для специалистов – филологов, политологов и других это, наверное, интересно, а Павлу Ивановичу нет. Он предпочитал лёгкое развлекательное чтиво. Кроме всего прочего, жить в комнате, где размещены четыре человека, неудобно – один хочет спать, другой читать, третий петь, четвёртый плясать. Трудно удовлетворить все потребности. Павел Иванович чаще уединялся и вспоминал прошлые времена, приятные события. Так было легче на душе. Он часто вспоминал Катю, очень хотелось её увидеть, узнать, где теперь она, как живёт. Ещё ему хотелось домой. Без дела здесь можно с ума сойти. С каким удовольствием он бы сейчас что-нибудь попаял, смастерил, ощутил запах канифоли.
Это его состояние быстро уловила Валентина. Она насторожилась – может вернуться домой, да ещё и Катю свою найдёт и привезёт. Надо что-то делать. С Никитой она не поделилась своими опасениями, а рассказала об этом своим друзьям и попросила у них помощи.
– Не переживай, – сказали они, – дело пустяковое, правда, стоить это будет определённую сумму. Держи нас в курсе дела о состоянии и намерениях деда.
И вот однажды Павел Иванович, прогуливаясь по лесу, споткнулся о корягу и вывихнул ногу. Ходить было трудно, нога распухла; сказали, чтобы он на неё не наступал, выдали костыли. Павел Иванович оказался прикованным к стулу. Теперь он сидел в комнате, читал, вспоминал прошлое. Ему всё чаще и чаще вспоминалась Катя.
А Катя жила своей жизнью. Она всё-таки в угоду родителям вышла замуж за богача, хотя и без любви. Муж её Олег был богатым и успешным бизнесменом. Он был стройный и красивый – и это, пожалуй, все его человеческие достоинства. Ещё он был чёрств, бездушен, честолюбив, жаден, ревнив. Деньги – вот что для него было главным. Ради денег он готов был на всё. У него был большой особняк и прислуга – домработница и кухарка. Жене он запретил работать, она сидела дома, скучая и маясь от безделья. Если бы отец Кати встал, то он бы увидел, что его мечта сбылась – его драгоценный бриллиант находится в золотой оправе. Катя была как жар-птица в золотой клетке. Катя ему была нужна как украшение, как приложение к богатому костюму. Она сопровождала его на презентациях, вечеринках, встречах с иностранцами и важными людьми. Он любил похвастаться тем, что у него всё самое лучшее – лучший особняк, лучшие машины, наконец, лучшая жена – образованная и самая красивая. Деньги, обогащение – вот его главная цель. Страсть к наживе пересиливала даже чувство ревности. За хорошие деньги или выгодную сделку он готов был дать на время свою жену нужному человеку. В таких условиях Кате жилось очень плохо. Она хотела работать, общаться с людьми, тем более, что она была востребована во многих организациях. Налаживались международные связи – хорошие переводчики были нужны. Такое обращение мужа с ней, как с красивой дорогой вещью, наполняло чашу терпения до краёв. Последней каплей стал один случай.
