Мюнхен постепенно окружался правительственными войсками и фрайкорами. Но вместо того, чтобы готовиться к боям не на жизнь, а на смерть ради торжества революции, лидеры вступили в острую политическую борьбу между собой.
Он, кстати, весьма высоко оценил первые успехи германских коммунистов. В частности, писал в те апрельские дни 1919 года: «Необходимо обложить буржуазию чрезвычайным налогом и дать рабочим, батракам и мелким крестьянам сразу и во что бы то ни стало фактическое улучшение их положения». То есть полностью реализовать опыт большевиков на ниве построения нового общества, включая, разумеется, и репрессивную политику. Еще дальше пошел Троцкий. Апологет экспансии революции считал, что эти весенние месяцы станут решающими в истории Европы. Однако Лев Давыдович ошибся.
У Баварской Советской республики была одна проблема, из которой, собственно, и проистекают все дальнейшие неприятности местных коммунистов. Мюнхен постепенно окружался правительственными войсками и фрайкорами. Но вместо того, чтобы готовиться к боям не на жизнь, а на смерть ради торжества революции, лидеры вступили в острую политическую борьбу между собой. Различные группы левых исступленно спорили друг с другом. Это, конечно, проще, чем формировать боеспособные отряды.
Баварская республика.
Фрайкоровцы расстреливают коммуниста
Результаты такого подхода к революционному процессу не замедлили сказаться. «Красная Бавария» в кратчайшие сроки пала под ударами хорошо подготовленных, а главное – не колеблющихся в принятии решений частей фрайкоров. Немедленно последовали традиционные в таких случаях расправы над пленными. Согласно официальным данным, погибло 557 человек. Но сколько из них пало в боях с правительственными войсками, а сколько было расстреляно без суда и следствия – большой вопрос. Повезло тем, кто был арестован уже после окончания активных действий. Они были осуждены к различным срокам тюремного заключения.
Интересно проследить, как освещалась жизнь и скоропостижная кончина Баварской Советской республики в советской печати. Сначала был, разумеется, безудержный восторг. Это ничего, что Колчак и Деникин переходят на своих фронтах в наступление. Проблему внутренних врагов мы уж как-нибудь решим, особенно – в свете долгожданной мировой революции. Смелее, товарищи, на врага, баварский пролетариат с нами! Вся Германия содрогается от начавшейся там гражданской войны, счастье рабочих и крестьян близко как никогда!
Но уже в первых числах мая 1919 года тон меняется. Читатели газеты «Известия» с горечью узнают, что Баварская Советская республика, по всей видимости, пала в неравном бою, потому что ее не поддержал пролетариат других стран. Можно, конечно, пенять на несознательность рабочих в Австрии, Италии и Франции. Но всему виной – действия лидеров революции. Во второй раз за полгода они пренебрегли широчайшим ленинским практическим опытом построения военного коммунизма и закономерно проиграли в обоих случаях.
Сегодня стало чрезвычайно модно рассуждать про германский след в Октябрьской революции. Неокрепшие умы повторяют мифы различной степени вздорности. Но при этом никто почему-то не хочет обратить внимание на обратный процесс: ленинский след в германской революции. А он ведь намного более интересен. Хотя бы потому, что, в отличие от немецкого, действительно прослеживается. И имя у того следа имеется: Александр Емельянович Абрамович. Что-то мне подсказывает, что про него вы едва ли когда-нибудь слышали. А раз так, давайте познакомимся со старым большевиком поближе.
А. Е. Абрамович. В революционном движении с 1905 года, эмиссар Ленина в Баварской Советской республике
Родился он в семье крупного землевладельца в Херсонской области. После одесской гимназии поступил на медицинский факультет Новороссийского университета. Оттуда был оперативно исключен за участие в антиправительственных акциях. Неприятности на этом не закончились: Абрамовича выгнали из родного дома. Очень уж его отцу не понравилась профессия карбонария, к которой тяготел отпрыск. Так что революционная стихия поглотила молодого человека полностью.
Не очень сложно догадаться, что совсем скоро он вступит в Российскую социал-демократическую партию. Дальнейшая карьера шла по нарастающей: арест, тюрьма, вечное поселение в Сибирь, побег оттуда, эмиграция, участие в работе революционных движений в Европе. Путь, характерный для многих первых большевиков. После Февральской революции Абрамович вернулся в Россию. И дальше его биография складывалась классическим для тех лет образом: подпольная работа, организация отрядов Красной гвардии, бои с контрреволюционерами. А дальше началось самое интересное.
Февраль 1919 года. Выполняя задание Центрального комитета Российской коммунистической партии большевиков, Абрамович нелегально отправляется в Германию. А если говорить конкретно – в Баварию. Ему предстояло налаживать связь с марксистскими партиями в Европе. К сожалению, для Ленина его усилий не хватило. Каких именно усилий – вы сейчас поймете. Достаточно ознакомиться с коротким фрагментом воспоминаний Александра Емельяновича.
Помощь российских революционеров баварской революции выглядела в частности так: «В Мюнхен приезжает курьер и передает для мюнхенской партии 30 000 крон. Случайно я являюсь к нему для того, чтобы расспросить о положении дел в Венгрии. Он чуть ли не падает в обморок и дает мне еще 50 000 крон, но потом оказывается, что он получил 150 тысяч и разделил их между своими приятелями». Этому свидетельству можно полностью доверять. Абрамович явно знал, о чем рассуждал. По некоторым данным, он даже входил в правительство Баварской Советской республики.
Тем интереснее для нас его собственная оценка причин краха революции. «Мы в Западной Европе имеем дело не с восставшими массами, которые только не сумели еще захватить власть, а с одураченными своими вождями и под влиянием экономических условий только начинающими приходить в себя пролетариями. Следовательно, к этим массам нужно подходить с совершенно другой меркой и поступью, нежели в России». То есть великолепная идея Троцкого о мировой революции тут же столкнулась с непреодолимыми практическими трудностями. И они в значительно большей степени, чем разгром армии Тухачевского под Варшавой в 1920 году, заставили Москву скорректировать свои планы.
Тем более и на внутреннем фронте борьбы с контрреволюцией дела обстояли пока не столь блестяще. Отдельно и, надо сказать, весьма активно досаждали этнические немцы в Белом движении. Про генералов Миллера и Врангеля я рассказывал в книге «Россия в огне Гражданской войны». Теперь предлагаю поговорить про барона Роберта-Николая-Максимилиана фон Унгерн-Штернберга, которого в России привычно называют Романом Федоровичем. Очень яркий персонаж!
Современники называли его «Бог войны» и «Самодержец пустыни». Среднего роста блондин, с длинными, опущенными по углам рта рыжеватыми усами, худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, Унгерн, казалось, жил войной. Не случайно монгольские ламы провозгласили его воплощением Махагалы – хранителя веры, устрашающего и беспощадного. Это гневное шестирукое божество изображается в диадеме из пяти черепов, с ожерельем из отрубленных голов, с палицей из человеческих костей в одной руке и с чашей из черепа в другой. Побеждая врагов, Махагала ел их мясо и пил их кровь.
