В зале воцарилась напряженная тишина. Министр иностранных дел Третьего рейха фон Риббентроп ерзает в кресле и с нескрываемым беспокойством смотрит на своего фюрера. Потом сосредоточенно начинает рассматривать свои руки. Пальцы предательски вздрагивают. Члены немецкой делегации ждут реакции Гитлера. Они опасаются истерики, которая недопустима на высоких переговорах. Но фюрер берет себя в руки, хотя это дается ему непросто. Он делает вид, что не замечает откровенной иронии Молотова. С едва заметным раздражением он произносит: «Да, Англия разбита, но кое-что нам нужно закончить».
Сразу после этого Гитлер заявляет, что, по его мнению, тема беседы полностью исчерпана. Вечером он будет занят, и переговоры с господином Молотовым завершит рейхсминистр Риббентроп. Так закончилась последняя встреча советской делегации с Гитлером. Говоря откровенно, он в ней уже не нуждался. Генеральный штаб к тому времени заканчивал разработку «Оперативной директивы № 21». Это всем известный план «Барбаросса». А еще задолго до ноября 1940 года Гитлер произнес: «Все надежды у Англии на Россию и Америку. Если надежда на Россию отпадает, то отпадает и надежда на Америку, поскольку выход России из строя в огромной степени изменит роль Японии в Восточной Азии. Когда Россия будет разбита, рухнет последняя надежда Англии». Третий рейх сделал последний шаг к войне против СССР. И к своему краху.
Война на уничтожение
Неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством.
В. Молотов
Писать о Великой Отечественной невероятно сложно. Во всем мире вышли сотни тысяч книг об этом важнейшем историческом событии XX века. Все, что ты скажешь, будет изначально выглядеть изрядно заплесневевшим набором банальностей, которые всем давно прекрасно известны. Я сам сталкивался с таким многократно. Больше 2 тыс. часов за последние 10 лет я рассказывал на радио о той эпохе. И всякий раз закономерно слышал в конце: в принципе ничего нового вы нам не сообщили. Даже когда разбирались многочисленные мифы из серии «Красная армия в 1945 году изнасиловала Пруссию» – об этом мы еще поговорим.
Я прекрасно сознаю всю сложность собственного положения. Поэтому предлагаю вам взглянуть на основные события тех роковых лет через призму пропаганды. О чем знали, а самое главное – не знали в Москве и Берлине. Посмотреть, о чем говорили лидеры СССР, Германии, Великобритании, США. Оценить, как действовали полководцы РККА и вермахта, как СМИ сообщали об этом гражданам воюющих стран. Это тем более важно, потому что странным образом фактор пропаганды в годы Великой Отечественной войны многими сегодня недооценивается.
22 июня 1941 года. Советско-германская граница. 3 часа 10 минут. Командир дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» оберстгруппенфюрер СС Зепп Дитрих, закончив оглашение приказа Гитлера о начале войны против большевиков, подмигнул своим офицерам: «Через два месяца нас ждет парад в Москве!» В это же время в Берлине министр пропаганды тысячелетнего рейха Йозеф Геббельс дописывает обращение к нации, которое должны будут передать все немецкие радиостанции. Но, конечно, сначала должен выступить сам фюрер.
В 7.15 из Москвы поступил приказ атаковать и уничтожить войска противника.
Те минуты воспринимались им как долгожданный триумф политической воли. Он шел к нему с самого начала своей карьеры вождя карликовой партии, которая завоевала власть в Германии и избавила ее от унизительных условий Версальского мира. Его цель – сокрушить еврейский большевизм – была теперь близка как никогда. И сознанием исторического момента было проникнуто каждое слово его речи: «Германский народ! В этот момент идет наступление – величайшее из тех, что видел мир. Я решил сегодня передать судьбу и будущее Германской империи и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Бог в нашей борьбе!»
Москва. Кремль. Раннее утро. В кабинет к генеральному секретарю Всесоюзной коммунистической партии большевиков Иосифу Сталину быстрым шагом вошел народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов. Он лапидарен: германское правительство объявило войну. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза. Как напишет позднее сам Молотов, германский посол Шуленбург был очень расстроен, вручая заявление о начале войны, и даже сказал, что лично он сделать уже ничего не может.
Немецкое нападение осуществлялось тремя группами армий: «Север», «Центр» и «Юг». Каждая из них отвечала за одно из трех стратегических направлений: на Ленинград, Москву и Киев. Была поставлена задача: максимально быстро рассечь на части, окружить и уничтожить Рабоче-крестьянскую Красную армию на возможно более близких к границе рубежах. Наступление должно было завершиться оккупацией всей европейской части СССР.
Трудящиеся Ленинграда слушают о нападении фашистской Германии на Советский Союз
В 7.15 из Москвы поступил приказ атаковать и уничтожить войска противника. Эти совершенно абстрактные контрмеры никто не мог выполнить. Еще менее реалистичной была директива № 3, изданная вечером того же дня, в 21.15, и подписанная уже не Сталиным, а маршалом Советского Союза Тимошенко и генералом армии Жуковым. В ней советским войскам ставилась задача перейти в контрнаступление, окружить и уничтожить вражеские армии, с тем чтобы потом занять их исходные базы на польской территории.
Все это было в духе легендарного выступления по радио народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова: «Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору». В этой речи интересен прежде всего отсыл к русской истории. Молотов напоминает о судьбе Наполеона и вводит в употребление выражение «Отечественная война». А ведь это в известном роде была ересь. В СССР тогда строго руководствовались известным постулатом Маркса и Энгельса: у пролетариев нет отечества. Но умение делать правильные выводы в трудную минуту – отличительная черта сильных политиков. Сталин и Молотов ими были – вне всякого сомнения.
Между тем указания Москвы еще больше усилили замешательство в штабах. Попытки остановить наступление немцев с помощью беспорядочных контратак были оплачены дорогой ценой, не дали ожидаемых результатов и задержали организацию эффективной обороны. По свидетельству очевидцев, в первые часы войны в Генштабе никто толком не знал, что предпринять. Некоторые даже вспоминали предостережения репрессированных маршалов и генералов, к которым в свое время не прислушались.
В Берлине ликовали. Казалось, что война закончилась, не успев начаться. Под руководством фельдмаршала Кейтеля была завершена разработка знаменитой директивы № 32 о том, что делать после победоносного разгрома Красной армии: осенью 1941 года нанести удары из Ливии через Египет – в Иран и далее в Индию; из Болгарии через Турцию – на Ближний Восток. Начальник германского Генерального штаба генерал Франц Гальдер записал в дневнике: «Русская сухопутная армия разгромлена, и вряд ли при дальнейшем продвижении немецких войск на Восток русские смогут оказать наступлению немецкой армии серьезное сопротивление».
