В ходе Нюрнбергского процесса, который продлился почти год, состоялось 403 открытых судебных заседания, было допрошено 116 свидетелей, рассмотрены многочисленные письменные показания и фактические доказательства, в основном официальные документы германских министерств и ведомств. И, пожалуй, только Герман Геринг на этом процессе держался с достоинством. Бывший заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс симулировал потерю памяти, Ганс Франк впал в религиозный экстаз, руководитель Главного управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер назвал себя мелким клерком, руководитель организации «Гитлерюгенд» Бальдур фон Ширах прилюдно попросил у всех прощения: «Я считал, что служение фюреру сделает наш народ и нашу молодежь счастливыми, свободными и сильными. Многие погибли за это. Моя вина заключается в том, что доверявшую мне молодежь я отдал во власть человека, который уничтожил миллионы. Вот что я могу сказать в свое оправдание».
1 октября 1946 года был оглашен приговор. Все подсудимые, кроме Шахта, Фриче и фон Папена, были признаны виновными в предъявленных обвинениях и приговорены: Геринг, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Йодль, Зейс-Инкварт и заочно Борман – к смертной казни через повешение; Гесс, Функ и Редер – к пожизненному заключению; Ширах и Шпеер – к 20 годам, Нейрат – к 15, Дениц – к 10 годам тюрьмы.
Трибунал признал преступными организациями СС, гестапо, СД и руководящий состав нацистской партии. Прошения осужденных о помиловании были отклонены, и в ночь на 16 октября 1946 года приговор был приведен в исполнение. Лишь Герингу удалось избежать виселицы. В ночь перед казнью он покончил жизнь самоубийством. Тысячелетний рейх сделал свои последние 12 шагов на эшафот.
Когда Германий стало две
Мы никогда не примем Аденауэра как представителя Германии. Если снять с него штаны и посмотреть на его задницу, то можно убедиться, что Германия разделена. А если взглянуть на него спереди, то можно убедиться в том, что Германия никогда не поднимется.
Н. Хрущев
Германия лежала в руинах. Но промышленность можно восстановить – было бы желание. Его у немцев всегда в избытке. Еще и многим европейским странам осталось бы. А как быть с растоптанным и униженным национальным сознанием? Вся нация стала воспринимать себя синдикатом убийц. Выяснилось, что за 12 лет существования Третьего рейха не было вообще ничего положительного. Только бесконечные зверства. Жить с такой мыслью невероятно тяжело. Германии срочно понадобились новые национальные герои.
История осмысления кровавого пути Третьего рейха и поиск подлинных героев гораздо занимательнее и поучительнее, чем германский экономический подъем, вступление в НАТО и следование в фарватере США. Об этом написаны уже десятки книг. Сложно добавить что-то новое. Поэтому я предлагаю вам взглянуть на идеологическое содержание процесса на примере трех человек: Клауса фон Штауффенберга, Рудольфа Гесса и Романа Редлиха. Каждый из них становился субъектом пропаганды в годы холодной войны. И если про покушение на Гитлера, совершенное одноруким полковником, сегодня многие слышали (другой вопрос, что исключительно послевоенные мифы), то две другие знаковые фигуры противостояния России и Германии нынче во многом несправедливо забыты.
Если в Германской Демократической Республике после окончания войны закономерно возник культ Эрнста Тельмана, то в Федеративной Республике Германия объектом всеобщего поклонения стали участники событий 20 июля 1944 года. Да, возникала значительная сложность. Офицеры изменили присяге, данной лично Гитлеру. Ее текст гласил: «Я приношу перед Богом эту святую присягу быть беспрекословно послушным фюреру германского рейха и немецкого народа Адольфу Гитлеру. Готов как отважный солдат в любой момент отдать за него свою жизнь».
Казалось бы – положение безвыходное. Поэтому немецкому обществу была предложена такая трактовка: фюрер сам нарушил присягу. Совершенные нацистами и им самим преступления сделали ее недействительной. Тем паче что в церковных писаниях есть места, где недвусмысленно утверждается: присяга, принесенная тирану, не имеет силы закона. На том и порешили.
Сегодня, когда речь заходит о плане «Валькирия», все непременно представляют себе Тома Круза. О, волшебная сила кино! Для многих полковник фон Штауффенберг, вероятно, теперь уже навсегда будет ассоциироваться с этим голливудским актером. Дошло до абсурда. На обложке одной из книг, посвященных событиям июля 1944 года, красуется не полковник, а Круз в его образе. И хотя фильм дал значительно упрощенную картину тех событий – зрители убеждены, что именно так все и происходило. Но они ошибаются. Подлинная история «Валькирии» значительно интереснее.
К началу лета 1944 года стало окончательно ясно, что Третий рейх проиграл войну. Рабоче-крестьянская Красная армия выходила на границы Советского Союза, союзники готовились открыть второй фронт. Даже на Африканском континенте, где дела у Германии обстояли более-менее благополучно, наметился перелом. Понимали это и в Москве, и в Лондоне, и в Нью-Йорке. И лишь в Берлине были уверены, что все идет по плану и временные трудности будут преодолены. Но не все немцы уже свято верили Гитлеру и Геббельсу. Были и те, кто с риском для жизни боролся против национал-социализма.
В их число входили и высшие офицеры вермахта. Они понимали, что война проиграна, что единственный выход не только для Германии, но и для всего мира – немедленная капитуляция немецкой армии на всех фронтах и военный трибунал над главарями тысячелетнего рейха. Позже Гитлер охарактеризует этих людей соответствующим образом: «Подлая клика ничтожных предателей народа осмелилась сделать самое страшное – изменить присяге. Однажды Германия уже пала жертвой заговора негодяев – в ноябре 1918 года. Но сейчас мы полны решимости уничтожить всех этих подлецов, всех до одного».
Именно так, со злобной усмешкой, будут называть их в Германии в последний год коричневой империи – «подлая клика». Один из организаторов заговора войдет в историю благодаря трем емким фразам. 1939 год: «Этот идиот развязал войну!» 1941 год: «Что-то слишком много побед на счету этой гиены». 1943 год: «Смерть!» Этого человека звали граф Клаус фон Штауффенберг.
Сегодня, когда речь заходит о плане «Валькирия», все непременно представляют себе Тома Круза.
Потом к этим трем лапидарным пунктам, характеризующим повестку дня, добавится еще один: «Я сделаю это». Эти слова граф произнесет 28 июня 1944 года, фактически за месяц до событий. Его друг, полковник Генерального штаба Мерц фон Квирнхайм, в тот же день заметил: «Если кто-то и сможет спасти Германию, так это будет граф. Он один из немногих, кого пока пускают к этой гиене». И все-таки даже Штауффенберг не смог совершить задуманного. Гитлера спас случай – в который уже раз.
Минувший век вообще стал временем краха всеобъемлющих историософских доктрин; вместе с ними рухнуло и то, что в разные времена называлось современниками событий Божьим промыслом, самодвижением абсолютного духа или историческим разумом. История предстала как территория случайностей, ее смысл свелся к нагромождению совпадений. Во времена Третьего рейха это подавалось народу как сила провидения. Об этом неустанно говорил и сам Гитлер: «Я могу сказать, что никому Провидение не даровало больших успехов, чем нам. Чудеса, которых мы добились, противостоя целому враждебному миру, исторически уникальны. Особенно это касается преодоления кризисов, которые, естественно, у нас часто бывали за эти годы».
