Судить о том, насколько искренен был Вольф-Рюдигер Гесс, оправдывая своего отца, пока не представляется возможным. Все документы, касающиеся перелета Гесса в Великобританию, останутся засекреченными вплоть до 2047 года. Однако в одном из своих последних интервью Рудольф Гесс заявил следующее: «Немцы – нордическая раса, и допускать смешение немцев и евреев, представителей другой расы, мы не могли. Наша политика была правильной. Этих взглядов я придерживаюсь и сейчас». Комментарии, что называется, излишни.
Когда начался Нюрнбергский процесс, Рудольф Гесс предстал перед судом как нацистский преступник и был осужден на пожизненное заключение в тюрьме Шпандау, которая совместно управлялась США, Великобританией, Францией и СССР. Список обвинений, предъявленных ему, содержал, в частности, следующие пункты: подписание Нюрнбергского закона, запретившего евреям занимать государственные должности и вступать в браки с «лицами арийской национальности», и подписание документа об аншлюсе – вхождении Австрии в Третий рейх. Гессу не было смысла отрицать это – ведь записи его выступлений на партийных съездах видел и слышал весь мир. В частности и вот эту: «Поверьте мне, фюрер принимал множество решений, и некоторые из них давались с чудовищным трудом. Но он не боялся трудностей. То, что казалось недостижимым, становилось реальностью. Из бессилия и национального позора поднялась новая Германская империя, новая нация, более гордая и более сильная, чем когда-либо. Мы все видели это чудо, которое сотворил наш фюрер Адольф Гитлер».
Берлинская тюрьма Шпандау была выбрана союзниками как наиболее изолированное пенитенциарное учреждение в Германии. Пикантности ситуации добавляло и то, что во времена Третьего рейха эта тюрьма являлась местом сбора политических заключенных перед отправкой в концлагеря. Все стены Шпандау были испещрены надписями – память о тех, кто прошел через нее до того, как она приняла своих последних постояльцев. Интересно, что Гесс и в заключении остался верен себе, фактически дословно повторив свою речь в Нюрнберге 1933 года: «Я безмерно счастлив, что мог наслаждаться присутствием фюрера в то время, когда я был очевидцем его славных дел. Вы все знаете нашего фюрера. Но я могу утверждать, что знаю его лучше, чем кто-либо другой, и прежде всего мне знакома бесконечная доброта его великого сердца».
Отбывая пожизненное заключение, Рудольф Гесс значился как узник № 7. Шпандау была огромной тюрьмой, рассчитанной на 600 человек. Но к 1966 году там не осталось других узников, кроме него, занимавшего камеру, соединенную из двух одиночных. Кстати, именно порядковый номер вызывал наибольшее неудовольствие Гесса. Он считал, что ему, как заместителю Гитлера по партии, полагается номер 1, и часто жаловался на такую несправедливость Бальдуру фон Шираху: «Гесс постоянно жаловался, что таким образом союзники собираются вычеркнуть его из истории Третьего рейха. Я много раз пытался ему объяснить, что большинством наших поступков трудно гордиться – мы довели Германию до катастрофы. Но Гесс, казалось, не слышал меня. Снова и снова он повторял: «Я был заместителем фюрера и, значит, должен быть главным заключенным».
Рудольф Гесс прожил долгую жизнь. Он умер 17 августа 1987 года, когда ему было уже 93 года. Его нашли повешенным на электрошнуре в садовом домике. Официальная версия – самоубийство, но она сразу же была подвергнута сомнению сначала сыном Гесса Вольфом-Рюдигером, а потом врачом из Уэльса Хью Томасом. Первый заявил, что его отец был слишком болен и слаб для того, чтобы совершить самоубийство. Тут не поспоришь. Гесс даже чашку кофе держал двумя руками, потому что держать одной у него не хватало сил. А врач пошел еще дальше, доказав, что Гесса душили дважды.
Кстати, после осмотра Томасом тела Гесса появилась также версия относительно пребывания в тюрьме не самого заместителя Гитлера по партии, а его двойника, потому что на теле умершего не нашли следов от пулевого ранения в грудь, которое Гесс получил во время Первой мировой войны. Это не на шутку встревожило британцев, и они разрешили независимым специалистам провести экспертизу – при вскрытии следы пулевого ранения все-таки были найдены.
Но давайте все же вернемся к версии об убийстве Гесса английскими спецслужбами, выдвинутой его сыном. Он считал, что Михаил Горбачев собирался поставить вопрос об освобождении Гесса, что и стало впоследствии причиной убийства престарелого заключенного Шпандау. Английские власти справедливо опасались, что он, выйдя на свободу, молчать не станет. К тому времени уже многие нацистские преступники, за исключением Гесса, были освобождены по состоянию здоровья.
Почти все они написали воспоминания, доставившие англичанам немало неприятных минут. Такая опасность существовала и с Гессом, поскольку его сторонники пытались сделать из него «приличное» лицо национал-социализма и «мученика за мир». Высказывались даже предположения, что при других обстоятельствах Гесса могли выдвинуть на соискание Нобелевской премии. Еще осенью 1945 года премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в разговоре с министром авиации заметил: «Русские очень подозрительно относятся к истории с Гессом, у меня был продолжительный разговор на эту тему в Москве с маршалом Сталиным; он все время твердил, что Гесс был приглашен нашей секретной службой. Не в наших интересах, чтобы теперь все это всплыло».
Между тем власти США, Франции и Англии дважды в год обращались к нам с предложением из гуманных соображений помиловать последнего заключенного Шпандау, но Москва неизменно отвечала отказом. Ничего удивительного в этом нет. Гесс остался убежденным национал-социалистом и даже в тюрьме продолжал восхвалять Гитлера, так, как он делал это всегда. Вот классический пример выступления Рудольфа Гесса, запись 1939 года: «Наш фюрер Адольф Гитлер – выдающийся, величайший организатор нашей военной промышленности, он – блестящий, героический командующий нашими вооруженными силами; прежде всего он – гарант германской победы! Самый последний пехотинец знает, что победа будет завоевана, если он, как и весь германский народ, точно выполнит приказ фюрера».
Была в самоубийстве бывшего заместителя Гитлера еще одна странность. Это записка, которую обнаружили у него в кармане. В ней Гесс благодарил всех своих родных за «все хорошее», что они для него сделали. Записка, несомненно, была написана рукой Гесса – но, как выяснилось, еще в 1969 году, когда он оказался в госпитале с обострением язвенной болезни.
НТС пережил советскую власть, с которой так яростно боролся. Но и сам стал последовательно сначала заложником собственного прошлого, а потом и достоянием истории, так и не написав толком свою летопись для потомков.
Через неделю после смерти своего последнего узника перестала существовать и сама тюрьма Шпандау. Ее снесли, а садовый домик, где нашли повешенного Гесса, сожгли. Но сын Гесса продолжил свое расследование. Он выяснил, что в день смерти его отца санитар, который ухаживал за ним в Шпандау, придя в сад, увидел на полу летнего домика неподвижно лежащего Гесса, а над ним двух человек в американской военной форме, чье появление было строжайше запрещено тюремными правилами.
Санитар кинулся к Гессу, чтобы сделать ему искусственное дыхание, но кислородный баллон почему-то оказался пуст. Причем мужчина ни минуты не сомневался в том, что проверял баллон за день до случившегося. Один из стоящих над телом военных стал помогать санитару делать массаж сердца. Как утверждает сын Гесса, помогал он столь усердно, что сломал последнему узнику Шпандау несколько ребер. Все эти факты сын «наци № 2» привел в своей книге «Убийство Рудольфа Гесса». Но гораздо интересней и показательней другое. Заканчивается книга последними словами Гесса на Нюрнбергском процессе: «Много лет своей жизни я проработал под началом величайшего сына нашего Отечества, рожденного впервые за тысячи лет его истории. Даже если бы это было в моей власти, я бы не захотел вычеркнуть этот период из своей памяти. Я счастлив, что выполнил свой долг перед народом – долг немца, национал-социалиста, верного последователя фюрера. Я ни о чем не сожалею».
