– А ну, иди погуляй с Ленден, – грубо сказал он.
От нас явно хотели избавиться, взрослым нужно было поговорить о чем-то своем.
Мы с Серафиной переглянулись с выражением смирения на лицах. По крайней мере, хоть в чем-то мы были заодно. Она повела меня по мрачному, пахнущему сыростью коридору прочь из дома. Как только мы вышли, нас накрыло порывами ветра. Мы пересекли маленький сад, примыкавший к дому дяди Торма, и через калитку в кирпичной стене попали на территорию семинарии.
Здесь Серафина замешкалась.
– Что ты хочешь делать? – спросила она.
– У тебя и правда есть секретное гнездышко?
– Нет. Просто они его так называют.
– А что же это тогда?
– Мое тайное укрытие.
– Можно посмотреть? – Порой мне доводилось лазать по деревьям в саду нашего дома, но своего домика на дереве у меня никогда не было. – Или это секрет?
– Уже нет. Только учти, я не пускаю туда кого ни попадя.
Мы подошли к одному из крыльев здания семинарии. Серафина повела меня к оградке у основания стены, за которой несколько узких каменных ступеней вели вниз в подвал. Пропалывающий клумбу священник прервал свою работу и теперь наблюдал за нами.
Серафина не обратила на него никакого внимания и сошла вниз по ступеням, потом опустилась на четвереньки и полезла в узкий темный проем. Очутившись внутри, она обернулась, высунула голову и посмотрела на меня, застав там, где и оставила – на верхней ступеньке.
– Спускайся сюда, Ленден. Я тебе кое-что покажу.
Священник вновь принялся за работу, но время от времени посматривал в мою сторону. Быстро спустившись по ступеням, мне удалось пролезть в узкий, обрамленный деревянной рамой лаз. Внутри было темно, помещение освещали лишь две свечи; Серафина как раз зажигала третью.
Тайное укрытие когда-то, видимо, было чем-то вроде небольшого склада или погреба, поскольку окна в нем отсутствовали, а вел туда только узкий проем. Потолок оказался достаточно высоким, чтобы стоять во весь рост, и, несмотря на тесноту, можно было увидеть, как он устремляется куда-то ввысь, оставляя позади ряды свечных огарков. В помещении было прохладно и тихо, внутрь не проникал даже звук ветра. Серафина зажгла четвертую свечу и поставила ее на высокую полку, тянущуюся вдоль всей комнаты. Пахло спичками, свечным воском и копотью. На полу вместо стульев стояли две перевернутые коробки, а Серафина извлекла откуда-то старую циновку.
– Ты ходишь сюда одна?
– Обычно да.
– А зачем?
– Давай покажу.
Свечи давали лишь слабый, дрожащий свет, но мои глаза уже начали привыкать к тусклому освещению.
Усадив меня на одну из коробок, Серафина не стала садиться на другую, а подошла ко мне и встала совсем близко. Казалось, она хочет вжать меня в стену.
– Не хочешь чем-нибудь заняться со мной, Ленден?
– Ты о чем?
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать.
– Мне пятнадцать. Тебе уже доводилось делать это?
– Что именно?
– Это большой секрет! О нем будем знать лишь ты и я.
Не дав мне опомниться, Серафина одной рукой быстро задрала подол юбки, а другой спустила трусики, показав мне темный треугольник волос там, где соединялись ее ноги.
Все это произошло так неожиданно, что от удивления меня качнуло. Серафина быстро вернула трусики на место, однако юбку не отпускала, держала подол высоко, на уровне груди, а сама смотрела вниз, разглядывая себя. Резинка темных шерстяных трусов впивалась в округлую белизну живота.
Произошедшее вызвало во мне одновременно чувство смущения, возбуждения и любопытства.
– Давай еще раз. Дай поглядеть подольше.
Серафина сделала шаг назад, будто передумала, затем снова подошла ближе.
– Теперь твоя очередь, – сказала она, выпячивая на меня живот. – Ты спусти их. Да пониже.
Мои пальцы нерешительно коснулись резинки ее трусов и потянули вниз, пока не показалась полоска волос.
– Дальше! – потребовала она, а потом отбросила мою руку и стянула трусы до самого пола. Треугольник ее темных, кудрявых волос теперь оказался прямо перед моими глазами. Меня бросило в жар, сердце учащенно забилось, низ живота наполнило желание.
– Хочешь пощупать? – спросила Серафина.
– Нет.
– Ну же, потрогай.
– Не думаю, что это правильно.
– Тогда дай поглядеть на тебя. Я бы потрогала.
Этого мне совсем не хотелось, поэтому пришлось протянуть руку и потрогать пальцами ее волосы. Серафина подалась вперед, надавливая собой на мои пальцы.
– Дальше, Ленден, – велела она. – Засунь их немного дальше.
Теперь уже между ног у нее оказалась вся моя ладонь. Волос там было меньше. Нащупав складки кожи, моя рука машинально отдернулась.
Серафина подалась еще немного вперед.
– Потрогай меня снова. Прямо внутри.
– Не могу!
– Тогда дай я тебя потрогаю!
– Нет!
Мысль о том, что кто-то может потрогать меня в интимных местах, была невыносимой. Никто еще не разговаривал со мной о взрослении, никто ничего не объяснял; мне было стыдно за свое тело, за то, как оно менялось.
– Хорошо, – сказала Серафина. Голос ее был возбужденным. – Тогда засунь в меня пальцы. Прямо сюда. Я не против.
Она схватила меня за запястье и потянула к себе. Теперь она была там влажной, и мои пальцы, продвинувшись чуть дальше, на этот раз легко скользнули между ее мягких теплых складочек кожи прямо внутрь. Сомнения исчезли. Мне захотелось проникнуть глубже, погрузить пальцы, всю ладонь в эту возбуждающую, влажную пустоту… Но тут она ловко отступила назад и одернула вниз юбку.
– Серафина…
– Шшш…
Она наклонилась к квадрату света, проникающему через лаз, и прислушалась, затем встала и, изящно качнув бедрами, натянула трусики.
– Что происходит?
– По-моему, снаружи кто-то есть, – сказала она. – Я слышала, как что-то упало.
– Дай мне снова потрогать тебя.
– Не сейчас. Вдруг нас подслушивают.
– А когда?
– Дай подумать. Надо пойти в другое место. Ты правда этого хочешь?
– Конечно!
– Я знаю одно безопасное место. За пределами семинарии… совсем близко.
– И там я смогу?..
– Можем сделать это до самого конца, если хочешь, – небрежно сказала она, а мне показалось, что сейчас я упаду в обморок.
Она велела мне ползти в лаз, а сама задула свечи. На верхней ступени стоял священник, которого мы заметили чуть ранее в саду. Увидев меня, он быстро зашагал к брошенной на тропе тяпке. К тому времени, когда ко мне присоединилась Серафина, он уже вновь склонился над клумбой, пропалывая землю быстрыми нервными движениями.
